Виктор Точинов - Третье пришествие. Демоны Рая

– Хорошая попытка, но мимо… Есть другие варианты?

Издевается, прыщ на ножках… Шутки шутит. И тут я соображаю, что разговор наш идет на английском, хотя в последние годы общались мы с Волдырем исключительно по-русски. Мелочь, конечно, никак не доказывающая, что перед нами другая личность.

– Кончай горбатого лепить, Сэмми, – говорю я, возвращаясь к языку родных берез.

Он молчит несколько секунд, потом отвечает, по-прежнему мовой Шекспира:

– Русский я понимаю, но некоторые идиомы меня затрудняют. Если это действительно, как я подозреваю, обвинение во лжи, то просто посмотри на мои руки, Питер.

Он поднимает свои кукольные ручонки, вытягивает ладонями к нам. Я вглядываюсь: на ладонях по шесть пальцев.

Шестые – коротенькие, рудиментарные, абсолютно не функциональные – нелепо торчат наособицу, ближе к запястью.

Да, именно с такими ручками принесли в «детский сад» младенца Сэмми. Но Эйнштейн решил, что это атавизм, вроде прибылого пальца у собак, и будет в жизни только мешать. Небольшая операция – и руки Волдыря приобрели почти нормальный вид.

Приходится признать: действительно не наш Сэмми.

– Вы братья-близнецы? – высказываю новую догадку, уже всерьез.

Не богатую же фантазию проявили Хогбенсы-старшие при выборе имен для двойни.

– В точку! – подтверждает шестипалый Сэмми. – И братья, и близнецы, но не только…

Его последняя фраза вызывает желание задавать новые вопросы. Но по следу со своими головорезами идет Лопата, одержимый нехорошими намерениями касательно моей персоны. И с каждой минутой дистанция сокращается.

– Ты можешь вывести нас на поверхность, Сэмми?

– Не вопрос.

– Тогда нам надо как-то к тебе переправиться… Здесь можно перейти вброд, а?

– Можно. Но не советую.

– ???

– Червяги. Они питаются любой органикой, но живое мясо для них – деликатес. Как для людей та икра, что трескает твой приятель.

Дракула действительно воспользовался короткой заминкой, вытащил из рюкзака початый бочоночек икры и приложился к нему. Я не обращаю внимания на нарушение дисциплины, я вспоминаю «Сметанку» и вечер ностальгических воспоминаний пополам с безудержным враньем. Червяги… Сам придумал новых монстров, будто мало их в моей жизни встречалось, – и накликал, и притянул…

Разумеется, Сэмми-второй сказал иначе: «longworms», но для себя я перевел как «червяги».

– Но все-таки неплохо бы воссоединиться, – возвращаюсь я к актуальному вопросу. – Или двинемся по разным берегам, параллельными курсами?

– Сейчас я к вам переберусь, – говорит Шестипалый, не раскрывая деталей переправы.

Оказалось, что у Сэмми есть лодка. Большая, но весьма странных пропорций. Напоминала она не то громадный вытянутый поднос, не то крышку от великанского гроба. Короче говоря, была плоской, не заострялась к носу и корме, неотличимым друг от друга. И обладала такими низкими бортами, что плавать могла лишь под землей, при полном безветрии, – наверху самые слабые волны пустили бы лоханку ко дну.

Лодка приплыла по течению – очевидно, Сэмми-второй был здесь не один, но другие представители семейства Хогбенсов, сплавившие к нам это чудо, на глаза не показывались.

Шестипалый с ловкостью, неожиданной в тщедушном тельце на коротеньких кривых ножках, запрыгнул на борт. Инерция его прыжка направила ладью к нашему берегу, и я только тогда сообразил, что ни весел, ни иного движителя на ней нет.

Казалось, что инерции не хватит, и плоскодонка вместе с Сэмми уплывет сейчас вниз по течению. Но нет, отец успел протянуть ему приклад, и швартовка прошла успешно.

Высаживаться и присоединяться к нам Сэмми не стал, напротив, скомандовал:

– Загружайтесь.

– Думаешь, выдержит всех? – усомнился я. – Не хочется устраивать пиршество червягам. Давай переправим группу за две ходки, а?

– Мы не будем переправляться. Мы отсюда уплывем, так что загружайтесь все.

Хотелось спросить у незапасливого Харона: и далеко ли мы уплывем, даже по течению, без весел и прочего? До первой отмели или торчащего из реки камня…

Но я промолчал. Наверное, здешний Сэмми не глупее нашего и знает, что делает.

Расселись, и лодка поплыла. Сама. Причем против течения. Довольно так ходко двинулась, за обрубленной кормой даже оставался кильватерный след.

– Прости за нескромный вопрос, Сэмми, но за счет чего мы движемся? Ты освоил и приспособил к делу какой-то неизвестный мне феномен Зоны?

– Червяги.

– Исчерпывающе… Но хотелось бы чуть больше узнать об этих, без сомнения, достойных представителях водной фауны.