Роман Афанасьев - Источник Зла

Они мне поверили. Сразу и безоговорочно. Слушая их восторженные возгласы, полные энтузиазма и надежды, я лишь улыбался. Все было не так хорошо, как выглядело на первый взгляд. План был великолепный, но он мог навсегда остаться планом, если я не выдержу. Однако я должен был выдержать. Просто обязан.

Когда первые восторги поутихли, я решил, что пора переходить к делу. Времени у нас было в обрез.

Я попросил Таллэ прислушаться к Бездне и определить, где она наиболее близка к Земле. Мы ведь собирались спуститься в мертвый мир и победить его. Для этого было необходимо как можно ближе подобраться к Бездне, тогда затраты на перенос наших тел будут существенно меньше.

Таллэ приступил к делу и вскоре сообщил мне, что нащупал место, где грань между мирами наиболее тонка. По его словам, выходило, что барьер между Землей и Бездной почти истерся, но в некоторых местах он был менее крепок, чем в других. Бездна пробивала себе дорогу к Земле сразу в нескольких местах. К одному из таких провалов мы и собирались отправиться.

Когда Таллэ показал мне это место, я удивился. Признаться, я не ожидал такого. Оказалось, что нашей целью был мыс Капчик в Крыму, около Нового Света. А еще точнее – пещера внутри этого мыса, к которой вела Царская тропа. В общем-то это была даже не пещера, а грот – грот Голицына. Я знал это место – как-то раз отдыхал в Новом Свете и, разумеется, излазил окрестности вдоль и поперек. Мыс был очень красив. Я и подумать не мог, что дыхание Бездны именно там будет наиболее сильно. Мне почему-то казалось, что места провалов должны быть на свалках, в центрах крупных городов, в метро – одним словом, там, где много энергетической грязи. Но оказалось, что это не так.

Выяснив, куда отправляться, мы немного посовещались и решили, что пора начинать. Ждать больше нечего.

Мы встали в круг, и я повторил вслух свой план, подробно разъяснив, кто и что будет делать. Мирной, Таллэ и Нарт слушали внимательно. Я не заметил на их лицах и тени сомнения, они были полны решимости последовать за мной в ад.

Двое помощников Мириона провожали нас. Они, разумеется, теперь были в курсе дела, но мы их с собой не взяли. Количество бойцов не играло никакой роли. Мы не собирались воевать с Бездной, мы намеревались укусить ее один раз, отравив ее своим ядом. Основную роль должен был сыграть я, а остальные были на подхвате, просто для страховки. Тащить с собой еще десяток молодых Хранителей было неразумно. Это могло привести к ненужным жертвам, чего нельзя было допустить.

Мы взялись за руки, образовали единство и запустили заклинание переноса. Я помогал ребятам, для меня это не составляло труда. Теперь не составляло. А им было необходимо беречь силы на обратную дорогу.

Я коснулся Таль-Ара и обнаружил, что он в полном порядке, просто волнуется. Его энергия беспокойно вскипала, источник был нестабилен. Я попытался успокоить его, и мне это удалось. Приняв от него энергию, я сотворил заклинание переноса. Мир вокруг нас закачался, и через секунду мы оказались на Земле.

Здесь была ночь. Теплая южная ночь. Мы стояли на мысе и смотрели на море, в котором отражалась луна. Волны с тихим плеском разбивались о камни Разбойничьей бухты, и создавалось впечатление, что они читают ритмичные стихи на незнакомом языке.

– Как здесь красиво, – сказал Таллэ.

На этот раз мне не понадобилась помощь Астрала, чтобы понять его. Теперь я знал этот язык. Да что там – теперь я знал все языки Астрала.

– Неплохо, – согласился Нарт, оглядываясь по сторонам. – Давненько я не встречал подобных мест. И, сдается мне, здесь поблизости делают приличное вино.

– Завод шампанских вин, – вспомнил я. – Но не будем отвлекаться. Вернемся сюда после, когда все уладится.

Мирион ничего не сказал. Лишь пожевал бледными губами и нахмурился. Кажется, он начинал догадываться о моем настоящем плане. Мне это не нравилось. Ведь если Мирион попытается вмешаться в него, начнет нервничать, попытается что-то изменить, то неизвестно, удастся мне задуманное или нет.

Я поторопил Хранителей, и мы стали спускаться к гроту. Чтобы в него попасть, сначала надо было пройти по узенькой тропинке, прилепившейся к скале. Говорят, по ней когда-то ходил царь, и с тех пор она называлась Царской тропой. Признаться, глядя на узенькую тропинку, я подумал, что сей монарх был экстремалом. Чуть поскользнешься – и падение в волны, бьющиеся о камни, неизбежно. Надо быть очень рисковым, чтобы ходить по таким тропочкам, не боясь в любой момент расстаться с жизнью. Правда, сейчас нам ничего не грозило – еще в советское время, после нескольких несчастных случаев с туристами тропу оградили невысоким каменным барьером. Тем не менее я старался держаться подальше от него, – он был невысок и не внушал доверия.