Олег Дивов - Стальное сердце

Сейчас происходило что-то другое. Вокруг царила бархатная темнота, но Тим в ней – был. Он ничего не видел, ни глазами, ни пси. Но зато мог думать, а значит, то ли он насчет смерти весьма и весьма ошибался, то ли все еще был жив.

Потом он догадался открыть глаза.

Белый потолок, белые стены. Значит, мучения не кончились. Тима что-то ждало впереди. И в том, что это будет нечто омерзительное, он не сомневался. На планете Земля ничего хорошего с Тимом не происходило и больше произойти не могло.

По привычке он в раздумье закусил губу. И с перепугу резко дернулся всем телом. Оказывается, он мог двигаться! Это тоже было очень плохо, так как двигаться Тим не хотел. Ему на полном серьезе хотелось провалиться сквозь землю и ничего больше никогда не делать.

Тем не менее он находился в неприятном ему помещении и в окружении враждебно настроенных людей. Возможно, в самом помещении их и не было, но зато породивший Тима мир насчитывал миллиарды этих уродов. С минуты на минуту они придут, и пытка начнется по новой.

Поэтому Тим поднял голову и осмотрелся.

Он лежал на столе наподобие операционного, пристегнутый к нему широкими ремнями. Один ремень шел поперек груди, заодно прижимая к столу и плечи, другие фиксировали кисти рук и ноги. Защелки на ремнях запирались на ключ.

В комнате действительно не было людей. Еще в ней не было окон, только дверь в торцевой стене. Гадкое холодное освещение шло от люминесцентных светильников на потолке. Прямо над столом нависал громоздкий отвратительного вида рабочий элемент психотронного сканера. И вокруг громоздились буквально кучи тошнотворной аппаратуры. От этого зрелища Тиму стало так плохо, что он принялся биться в путах, шипеть и плеваться.

Через минуту, осознав бесплодность истерики и ощутив, что на губах у него пена, Тим затих. Постарался успокоиться. И осмотрелся вновь.

Легче ему не стало, но он пришел к определенным выводам. Он находился, скорее всего, в Институте. И то, что вивисекторы еще не приступили к работе, можно было считать до некоторой степени удачей. Потому что у Тима оставалось время поразмыслить и прикинуть, как отвести от себя беду.

В том, что он уберется с этого стола либо трупом, либо оператором Проекта, Тим не сомневался. Еще пару дней назад он бы в подобных обстоятельствах согласился на второе. А сейчас… Тим задумался и обнаружил, что его не устраивает и первый исход. Потому что в обоих случаях он проигрывал.

Он уставился на свою грудь, увидел бурые пятна на рубашке (куртка исчезла – видимо, сняли) и с невероятной горечью ощутил, что помнит все. «Ты даже одет так же…» Хотелось плакать, но слезы не текли. Наверное, Тим уже перешагнул порог, за которым нормальные проявления эмоций недоступны. Он просто с тоской рассматривал свое тело, одежду на нем… И вдруг резко повернул голову вправо. Из края воротника торчала короткая петелька.

Тим совершенно забыл о лезвии в воротнике. Он не вспомнил о нем, даже когда стирал рубашку на даче. Впрочем, Тим всего лишь наспех застирывал пятна крови. Если бы он занялся рубашкой всерьез, кончик лезвия наверняка уколол бы ему руку.

Неловко вывернув шею, Тим захватил петельку зубами и осторожно потянул. Тупой конец лезвия с крепежным отверстием, в которое была пропущена нитка, показался наружу. Тим взял лезвие в зубы и вытащил до конца. Перебросил на язык и сосредоточился.

Кисть руки можно было развернуть так, что появлялась возможность пилить охватывающий ее ремень. Тим дернул руку на себя, и она сместилась в ременной петле ровно настолько, чтобы авантюра увенчалась успехом. Тим оглядел комнату снова – неужели в ней действительно никого нет?! Но комната была пуста. Фантастическая удача.

Тим развернул ладонь и выплюнул в нее лезвие. Промазал и некоторое время с перекошенным от напряжения лицом извивался, стараясь дотянуться до блестящего кусочка металла, лежащего между рукой и бедром. Достал! И начал резать толстую прорезиненную ткань.

Пси бездействовало. Впрочем, после того, что Тим совершил в последний раз, он не удивился бы, откажись работать и тело. Очнувшись на этом столе, он сначала действительно решил, что умер. И был почти доволен. Но теперь он горел желанием освободиться и торопился изо всех сил. Он еще мог убить и покалечить многих, прежде чем уничтожат его. Люди были сами виноваты. Нельзя оставлять пленника без присмотра.

Тим резко дернул рукой, и ремень на кисти лопнул. Справиться с ремнем на груди оказалось не в пример легче. Через несколько секунд Тим уже сидел и тянулся к ногам. В этот момент открылась дверь.