Алексей Евтушенко - Отряд-2

Маленький сине-голубой и гигантский багрово-алый закружились и заплясали вокруг друг друга в непонятном и сложном танце.

– А теперь – вниз! – сказала Аня и обессилено села на пол. – Немножко времени у нас есть.

Валерка немедленно заглянул в дыру и присвистнул:

– Ого! Метров пятнадцать, не меньше! Эта хреновина нижний этаж тоже разворотила.

Легкий и прочный альпинистский трос, немедленно отыскавшийся в рюкзаке Малышева, закрепили на торчащем обломке балки и швырнули бухту вниз.

– Первый Майер с пулеметом, за ним Аня, – скомандовал Велга, напряженно поглядывая вверх.

– Я – последняя, – возразила Аня. – Мне шарик держать надо.

– Хорошо. Только очень быстро, ладно? Руди, пошел! И, если там кто есть, стреляй сразу. Разбираться потом будем.

Майер кивнул и, перебросив пулемет за спину, ловко скользнул вниз по тросу.

Кто думает, что спускаться легче, чем подниматься, ошибается. Спускаться труднее. Особенно, если перед этим только что поднялся. Время убегало стремительными короткими скачками, а отряд все еще находился на очень большой высоте, и путь вниз, к Главному Залу был долог.

Нет, по тросу они спустились быстро, и Аня даже еще успела заметить, как ее сине-голубой и непонятно чей ало-багровый энергетический сгусток вырвались, гоняясь друг за другом, сквозь дыру в куполе наружу и скрылись из глаз.

Хуже всего, что теперь они не могли найти какой-то одной лестницы, ведущей на первый этаж, подобной той, винтовой, по которой они недавно поднимались. На каждом этаже им приходилось искать новый спуск на следующий. И это отнимало много времени. Потому что каждый этаж, в отличие от верхнего, со скульптурами и золотым куполом, был поделен на множество залов, зальчиков, комнат, коридоров, галерей, лоджий и прочих помещений совершенно непонятного назначения. Если бы не «компасы» Велги и Дитца, которые неизменно показывали направление на очередную лестницу, то они проблуждали бы в этих лабиринтах в прямом смысле слова до конца света.

А так они все-таки приближались к цели, стараясь реагировать только на явную опасность и не задерживаться по собственной воле нигде.

Но все-таки задерживаться пришлось.

Сначала «компасы» вывели их на полукруглую, огороженную изящной балюстрадой, площадку, расположенную на северной стороне башни. И они, выскочив на эту площадку с разгону, волей-неволей снова узрели «Воронку Реальности».

Собственно, «не узреть» ее было нельзя. Аспидно-черное, без единой искорки или проблеска внутри, идеально круглое пятно разрослось на полнеба, и было отчетливо видно, как течет к ней, наполненный звездами, рукав крутой спирали. Чернота этого жерла была настолько яркой, что, казалось, она испускает свет. Только не белый, а черный. А вокруг надрывно выл ледяной ветер, и этот вой противно и страшно мешался с низким дрожащим и каким-то бесстрастным гулом, исходившим из самой утробы черного жерла.

А под всем этим величественным кошмаром блистало фиолетовое море до самого горизонта.

Зрелище настолько завораживало, что с минуту отряд просто не мог сдвинуться с места.

– Это окончательный п…ц! – крикнул Валерка Стихарь. – Еще немного, и она нас всех сожрет!

– Мы должны успеть! – крикнул ему в ответ Майер. – Окончательный – не значит полный!

Ветер подхватил их слова и унес по назначению. К «Воронке».

И она, будто бы услышала.

И немедленно ответила.

Никто не заметил, откуда именно появилось ЭТО. Не заметили, потому что было оно таким же черным, как и сама «Воронка» и до поры до времени полностью с ней сливалось.

ЭТО словно материализовалось прямо перед ними из воздуха и больше всего напоминало летящую стаю траурных флагов.

Тонкие – в палец – ромбовидные полотнища, изгибаясь и вибрируя, напали бесшумно и неотвратимо. Было их немного. Но одна и даже две пули не останавливали их полет. Нужно было изрешетить черный ромб в сплошную дыру очередью, прежде чем он, подобно осеннему листу с дерева, начинал падать на землю.

Первым погиб рыжий Курт Шнайдер.

Непонятно, что с ним произошло, и почему он среагировал позже всех. Слаженный огонь автоматов уже рвал в клочья черные полотнища, когда Шнайдер, словно во сне, только начал поднимать свой «калашников».

– Стреляй! Стреляй, Курт!! – заорал Валерка Стихарь, краем глаза увидевший лунатические попытки немца применить оружие.

Но было поздно.

Черный флаг проскользнул сквозь плотный автоматный огонь, изогнулся парусом и в долю секунды облепил солдату лицо.