Роман Глушков: Меч в рукаве

Единственным связывающим братьев звеном оставалась квартира, в которой проживал Мефодий. Не имея возможности платить за съем жилья, художник спрятал свою гордость подальше и после окончания университета воспользовался предложением брата занять эту выигранную им в карты однокомнатную квартиру в центре. Предложение вряд ли было сделано Кириллом из братских чувств. Сдача квартиры в аренду постороннему не обогатила бы и без того не страдающего безденежьем бизнесмена, а Мефодий человеком являлся хоть и недомовитым, но за сохранность жилья и своевременное внесение платежей на него можно было положиться с полной гарантией.

Портрет Раисы Мефодий написал не в день их знакомства, а немного позже – когда они, почувствовав друг к другу нечто большее, чем просто симпатию (как хотелось Мефодию тогда надеяться), и будучи попросту двумя одинокими душами в огромном городе, стали жить вместе у него на квартире.

Со стабильной и хорошо оплачиваемой работой Мефодию не везло, даже несмотря на заметный с первого взгляда талант молодого художника. В творчестве своем Мефодий не тяготел к непонятному широким массам абстракционизму, а предпочитал ставить во главу угла реалистичность (порой даже излишнюю) и динамизм изображаемого в красках действия. Подобное творческое кредо вырабатывалось у Мефодия со школьной скамьи, когда после очередного похода их подростковой компании в кинотеатр его глаза загорались жаждой отобразить на бумаге скачущих на мустангах индейцев или бьющихся на мечах рыцарей. И так уж получалось, что первыми холстами молодого дарования становились ученические тетрадки или страницы учебников.

«Здорово!» – говорили одноклассники после просмотра первых Мефодиевых работ, выполненных обычной авторучкой, поскольку художественное мастерство большинства одноклассников лежало где-то на уровне «точка, точка, запятая…» либо еще ниже. Единственные, кто не разделял по этому поводу восторгов, были учителя, раз в семестр заставлявшие Ятагановых-родителей раскошеливаться на новые учебники взамен доиллюстрированных сыном старых.

Больше всего надежд возлагал Мефодий на контракт со староболотинской звукозаписывающей компанией «Спектрум», заинтересовавшейся его работами и пожелавшей украсить ими обложки дисков целой плеяды звезд и звездочек местного масштаба. Три месяца проходил Мефодий в ожидании крупного заказа. Уже были выполнены зарисовки к обложкам для двух десятков аудиоальбомов, готовых вот-вот отправиться на суд заказчика. Раиса в предвкушении ожидаемого Мефодием аванса оставила за собой право потратить его на новую дубленку и – если что-то останется – на зимние сапоги. Но…

Все карты Мефодию спутал его более удачливый коллега из далекой Испании – некий Борис Валеджо, репродукции которого случайно попались на глаза менеджерам «Спектрума». Нет, конечно же, сам сеньор Валеджо ничего против Мефодия и в мыслях не держал. Мало того – можно было быть уверенным, что о существовании как господина Ятаганова, так и «Спектрума», и даже самого Староболотинска, этот маститый художник отродясь не слыхивал.

Зато работодатели Мефодия оказались хорошо осведомлены о нем. А потому перед ними встала столь характерная для нашего рынка дилемма: либо платить гонорар «родному» художнику, либо не платить ничего сеньору Валеджо, поскольку навряд ли он когда-либо обратит свое внимание на продукцию маленького провинциального «Спектрума».

Понятно, что дилемма довольно легко разрешилась в пользу второго варианта. И вот на буклетах спектрумовских дисков стали красоваться фантасмагорические обнаженные женщины с крыльями, могучие варвары с мечами и противостоящие им жуткие порождения Сил Зла – в общем, те самые фигуры, что и сделали Бориса Валеджо знаменитым.

Лакомый контракт был потерян, и Мефодию пришлось довольствоваться скромным предложением староболотинской пивоваренной фабрики, выпускающей известное в городе и окрестностях пиво «Викинг». Деньги, что заплатили художнику эти староболотинские «викинги», даже по сравнению с обещанным ему авансом от «Спектрума» были смехотворными, и их едва хватило Раисе на сапоги и пуховик, так и оставив в ее призрачных грезах желанную дубленку. Однако при имеющемся в молодой семье недостатке финансов выбирать особо не приходилось, и Мефодий с головой окунулся в работу.

Фабрика производила шесть сортов пива, и от Мефодия требовалось сотворить шесть эскизов этикеток, обязанных тем или иным образом отражать специфику предлагаемого сорта. О викингах Мефодий был наслышан, с детства увлекался историей их походов и колоритной мифологией, а потому проблем с отображением на бумаге суровых бородачей, облаченных в одежды из шкур и устрашающие рогатые шлемы, не возникло.