Дмитрий Янковский - Вирус бессмертия

– Так это… Ну, я только затвор потянул, а этот, быстрый, как бес, ухватил меня за шею и давай же душить. У меня-то хватка медвежья, но этот хуже клеща. Вцепился и держал, пока у меня в глазах не помутнело.

– А потом?

– А потом я не помню. Насилу очнулся! Гляжу, передо мной стоит незнакомец, весь разодетый, что твой буржуй. Кто, спрашивает, на тебя напал? Ну, я ему и говорю, мол, калмык узкоглазый.

– А он?

– А что он? Винтовку мою бросил и пошел себе. Я гляжу, командир наш в снегу убитый…

– Понятно. А куда Марья Степановна делась?

– Не знаю. Не видел я ничего.

– Ладно, в камеру его, – приказал Свержин следователю. – Кого-нибудь из тех, кто штаб отбивал, допросили?

– Нет пока. Там их осталось-то в живых три человека. Никак в себя прийти не могут. Один говорит, что банда была из тридцати человек с тремя пулеметами, другой говорит, что нападающих было не больше десятка, но они швыряли бомбы одну за другой. На самом же деле мы нашли один заклинивший пулемет и еще позицию за сугробом, откуда били из винтовок двое стрелков. А бомба взорвалась всего одна.

– Значит, нападающих было трое? – удивился Свержин.

– Нет. Такого быть не может, хотя бы потому, что кто-то свернул пулеметное гнездо во дворе.

– Свернул?

– Да. Ударил машиной.

– Сердюченко! – Свержин вскочил и грохнул кулаком по столу. – Вот сволочи!

Не обращая больше внимания на следователя и арестованного красноармейца, он выскочил из кабинета и с грохотом спустился по лестнице в вестибюль. Там он протиснулся в короткий боковой коридорчик и забарабанил кулаком в дверь дежурки.

– Ты чего буянишь? – открыл дверь дежурный.

– Выпиши мне лист на полуторку, – шагнул за порог Свержин.

– Грузовик-то тебе зачем?

– Пост надо снять с одной квартирки. Там у меня шесть человек, не везти же мне их в «Студебекере»!

– Эх, беспокойства от тебя много, Свержин. Как ни заступлю на дежурство, все тебе надобно что-то, все буянишь. – Дежурный уселся за стол и не спеша начал заполнять путевку на грузовик. – Ехать-то куда?

– На Петровский бульвар, – закипая, ответил Свержин.

– А ты не злись. Сейчас, штамп пропечатаю и поедешь.

Забрав у дежурного заполненную бумагу, Свержин, перепрыгивая через ступеньку, спустился во двор, где около «Студебекера» притопывал по снегу Игнатьев.

– Поедем куда? – спросил шофер.

– Поедем. На только, возьми у начгаража полуторку. Я в машине тебя подожду.

Усевшись на правое сиденье, Свержин хмуро откинулся на спинку.

«Сейчас сниму пост, – подумал он. – А командиром у меня там Бирюков. Вот ему и поручу взяться за Дроздова. Надежен Бирюков, ни разу меня до сей поры не подводил. Надо только для начальства придумать вразумительную историю, как и почему Дроздов пустился в бега».

Вскоре вернулся Игнатьев и, усевшись за руль, потер замерзшие руки.

– Сейчас будет грузовичок, – сообщил он.

– Так выезжай тогда. Времени нет.

– Куда едем? – шофер повернул ключ, запуская мотор.

– На Петровский бульвар.

Из ворот гаража выползла полуторка и засигналила, так что Игнатьеву, пока грелся «Студебекер», пришлось снова вылезать на мороз и объяснять новичку-шоферу, что ехать надо за легковушкой.

– Каких дураков набирают в комиссариат, – вздохнул Свержин. – А делать нечего.

«Старые друзья так быстро превращаются во врагов, – подумал он, – что не успеваешь от них избавляться. Вот и Дроздову теперь придется замену искать. Бирюков подойдет. Надо его продвинуть по службе, а то зря по постам прозябает».

– Ну все, – Игнатьев снова уселся за руль. – Можно ехать.

Он посигналил, чтобы караульный открыл ворота, аккуратно развернул машину и выехал через арку на улицу. Полуторка плелась следом. Крутанувшись на площади Дзержинского, они выехали на бульвары и не спеша двинулись в нужном направлении.

– Дорога плохая, – объяснил Игнатьев. – Не разгонишься.

Матвей Афанасьевич молчал.

Наконец они остановились у нужного дома.

– Скажи шоферу, чтоб мотор не глушил, – буркнул Свержин, выходя из машины. – Я ненадолго.

Поднявшись на второй этаж, он постучал в дверь Стаднюков условным сигналом. Ключ в замке провернулся, и в проеме распахнувшейся двери показался Бирюков. На нем была короткая шинель, перетянутая портупеями, на голове энкавэдэшная фуражка, чуть сдвинутая на одно ухо. За его спиной стояли двое бойцов. В комнате густо пахло махоркой.

– Добрый день, товарищ Свержин, – поздоровался Бирюков.

– Хрена лысого он добрый, – отмахнулся Матвей Афанасьевич, переступая порог. – Я тебя чуть позже введу в курс дела. Лучше скажи, хочешь быть моим заместителем?