Дмитрий Казаков - Удар молнии

Я подбежал к модулю, Вилли протянул мне руку. В этот момент один из преследователей осознал, что добыча ускользает из рук. Из чащи донесся возмущенный вопль, и тут же выстрел ударил в обшивку модуля рядом с кабиной. – Дети недоношенных ослиц! – рявкнул Вилли так, что у меня заложило уши. – Они попортят мне модуль! Взлетаем, быстрее!

Он вздернул меня наверх, вместе мы ввалились в объемистое нутро модуля. Люк тут же закрылся. – Живой! – сказал Вилли, хлопая меня по плечу. Глаза его лучились радостью, зубы сверкали. – И мы живые! Этот рейд оказался не так удачен, но подробности потом! А сейчас взлетаем с этой дурной планеты…

В кресло пилота он плюхнулся так яростно, что оно возмущенно заскрипело. Мне только и осталось, что занять одно из мест для десантников и хорошенько пристегнуться. При любви Вилли к экстремальному пилотированию это было совсем не лишним.

Мы рванули вверх с такой скоростью, словно обиженные преследователи дали нам хорошего пинка. Компенсаторная система модуля не была рассчитана на подобные нагрузки и меня вдавило в кресло так, что голова едва не провалилась в штаны.

Подобно вооружившемуся реактивной тягой Икару мы пробили тучи и вылетели к чистому небу, в котором бултыхалось огромное, редко видимое на поверхности Линча солнце.

Потом оно осталось где-то в стороне, а нас охватила заполненная звездами чернота. – Ну как поездка? – спросил Вилли, оторвавшись от пульта. Только сейчас я заметил у него на щеке тонкий, незаметный шрам. – Нормально, – ответил я. В подробности вдаваться не хотелось. – Все удалось, что запланировал? – Все, – кивнул я, с внезапным холодком понимая, что если Александр Мак-Нил, человек без памяти, еще мог найти себе место на "Бабочке", среди бесшабашных пиратов, то для Найджела Лесли, специального агента БСИ, это совершенно невозможно.

А для Вилли и его команды попросту опасно. Бюро находит предателей рано или поздно, в каком бы уголке Галактики они не спрятались и безжалостно уничтожает. Ну и всех, кто мешает. – Но лучше бы не удалось, – закончил я фразу. – А вы как? Что у тебя с лицом? – А, задело, – махнул рукой Вилли, – на Хичкоке нас встретили не очень дружелюбно… Пятеро наших там осталось, хотя кое-какую добычу взяли… – Что именно? – Древесину аргавана. – О! – только и смог сказать я. Из этой древесины получают один из самых дорогих наркотиков. Известен он тем, что долго не вызывает привыкания. Понятное дело, что любители "дури" готовы платить за него бешеные деньги.

"Бабочка" появилась висящим среди звезд исполинским мусорным ведром. На боку ее при нашем приближении распахнулся безгубый квадратный рот и мы влетели в десантный трюм.

Когда выбрались из модуля, я тут же оказался в центре внимания. Эти парни, отъявленные головорезы, любого из которых тут же казнили бы, появись он в Федерации, были искренне рады меня видеть. – Привет, сушеная обезьянья мошонка! – поприветствовал меня Роджер и от его удара по плечу я чуть не упал. – Что, всех оттрахал на этом Мировым Разумом забытом Линче? – Привет, не всех, – ответил я, ощущая, что нахожусь в одном из немногих безопасных мест в этой Вселенной, где никому нет дела до того груза, который лежит у меня в рюкзаке.

До маленького неказистого приборчика под условным названием "Молния".

"Бабочка" садилась тяжело, вздрагивая и скрипя корпусом. Рейд на Хичкок выдался сложным не только для экипажа, но и для видавшего виды звездолета. Корабль постоянно перекашивало и в один момент я подумал, что мы не удержимся и к собственному позору брякнемся на бок.

Но Вилли что-то сделал там, в рубке, "Бабочка" дернулась и замерла. Заскрежетали посадочные опоры. – До завтра свободны, кальмары безмозглые, – сказал Олег, свирепо топорща усы, – но кто опоздает на вахту – лично украшу его лицо…

Взводный не шутил – в отношении такой вещи, как дисциплина, он вообще не умел этого делать.

Я дождался, пока перестанет кружиться голова, после чего встал с койки и направился к трапу. Не то чтобы я сильно рвался напиться и пообщаться с какой-нибудь сговорчивой девицей, о чем мечтали мои соратники, просто хотелось немного прогуляться.

Спилберг встретил меня как и в первый раз – холодным ветром, улыбками нескольких лун, болтающихся на небе, несмотря на присутствие солнца. Всю картину портили коричневые облака, величественные, как кучи грязи.

Знакомых на планете у меня было не так уж много, так что я немного подумал и решил навестить Джона, диспетчера по должности и большого любителя поговорить по призванию.