Дмитрий Казаков - Удар молнии

Останки сгинувшей цивилизации встретили мое приближение равнодушно. Стены продолжали вспучиваться, торчащие из них сиреневые выступы, напоминающие слоновьи уши – трепетать, из глубин лабиринта доносился булькающий звук, точно там кто-то очень громко полоскал горло.

Не обращая на него внимания, я уселся прямо на землю и вытащил первый диск. Сердце гулко заколотилось, когда я вставил его в универсатор и нажал сенсор…

Следующие два часа я провел в полной неподвижности, только один раз вынул прочитанный диск и вставил новый. Когда запись окончилась, я ощущал себя так, словно в голову мне закачали литров десять кипятка, спина ныла от усталости, а пятая точка назойливо жаловалась, что неплохо бы освободить ее от нагрузки…

Но все это казалось ерундой.

Теперь я знал, в чем именно заключался проект "Молния", понимал, что лежащий в рюкзаке крошечный приборчик был в нем той самой китайской ракетой для фейерверков, из которой выросли первые, медлительные и неуклюжие космические корабли.

Понятное дело, что в технических деталях я разобраться не мог, но Фробениус записал на диски все, имеющее отношение к проекту, начиная от чертежей и заканчивая собственными комментариями и дневниковыми записями.

Не погибни он на Земекисе, через несколько лет была бы создана "Молния" большого размера. Установленная на космический корабль, она позволяла взять под контроль целую планету – точнее, мозги ее жителей. Появлялась возможность приказать им проснуться или погрузиться в сон, превратить в марионеток, без сомнений исполняющих приказы…

Мне еще повезло, что я попал под "выстрел" несовершенной модели, да и тот, кто нажимал сенсор, не умел как следует пользоваться тем, что попало к нему в лапы.

На первый взгляд, профессор придумал идеальное оружие – бескровное, не создающее излишних разрушений.

Но совершенно бесполезное в условиях войны с приблизительно равным по силам противником. Большинство кораблей при таком противостоянии гибнет в глубоком космосе и вывести "Молнию" на боевую позицию удастся только тогда, когда вся планетарная оборона подавлена.

А в этом случае поверхность планеты превращается в пейзаж из кратеров и вся "гуманность" применения нового оружия сводится на нет.

Выходит, что "Молнию" выгодно использовать против тех, кто не может защищаться – аборигенов слаборазвитых планет, жителей восставших колоний или провинций метрополии…

Еще несколько месяцев назад подобная идея не показалась бы мне плохой. Но за это время я пережил и ощутил многое, недоступное агенту БСИ, а сейчас с ужасом представил, что может сделать усовершенствованная "Молния" с теми же шоссами. Ведь кто-то может захотеть превратить этих странных существ в людей и добьется лишь того, что получит плохую карикатуру на уроженцев Земли…

И только от меня зависело, останется это оружие лишь идеей или будет воплощено Федерацией в жизнь. Долг во весь голос вопил, что записи и образец должны быть доставлены начальству, но куда более тихий голос совести, который я начал слышать совсем недавно, настойчиво возражал.

Я чувствовал, что меня раздирает надвое. Хотелось швырнуть все в океан или в центр развалин и забыть, но поступить так я не мог. Рано или поздно выкинутое найдут, как чудовищное кольцо из древней книги.

И тень "Молнии" восстанет из праха.

Что делать, я не знал, а поэтому сунул диски назад в рюкзак, вскинул его на плечо и отправился на поиски места, где смог бы удовлетворить первейшую потребность любого живого существа – в еде.

Тем, кто решает судьбы Галактики, тоже надо кушать.

Вихрелет на мгновение завис на месте, а потом упал вниз, словно у него отказали двигатели. Я ощутил, как желудок подскочил к горлу и про себя обругал пилота, привыкшего, судя по всему, возить дрова, а не людей.

Несколько часов, прошедших с момента, как я покинул Миллену, не добавили ясности мыслям. Я все еще не знал, что делать, планировал добраться до космопорта и там решить.

Люк открылся и пассажиры с гомоном повалили к выходу. Я выбрался на открытый воздух, сощурился от попавших на лицо солнечных лучей, сделал три шага от вихрелета и только после этого остановился.

Они ждали меня прямо здесь, наглые, здоровенные и самоуверенные, как обкурившиеся медведи. Трое громил, похожих, словно братья и интеллектуальных, как кроты. Телосложением они напоминали шкафы, а бритые головы казались на широких плечах очень маленькими.

Во ФРУ или у нас таких не держали. – Допрыгался, урод, – сказал один из них, – сейчас мы тебя в решето превратим.