Андрей Щупов - Тост за Палача

— В конце концов, ты не седобровый волк, — пробормотал он. — А первый блин — он, как известно, всегда комом…

Стажер говорил правду. Это была первая серьезная операция в его жизни. Первая и, возможно, последняя.

— Ну и что? — с вызовом проговорил он. — Да, испугался! Все пугаются, и я не рыжий… И потом — какого черта я должен отвечать за какую-то рацию? Не я ее делал, правильно?

Как ни странно, простенькие эти фразы принесли некоторое облегчение. Внутреннее напряжение спало, а на смену пришли досада и недоумение. Так, вероятно, бывает, когда на ночь глядя объешься каких-нибудь подозрительных консервов. Между прочим, вчера с тестем они под бутылочку и впрямь чуток переели. Тесть это дело уважал, а зятек попросту опасался показать слабину, — вот и перебрали. Впрочем, теперь уже не разберешь, что послужило причиной его неуютному состоянию — вчерашняя ли бутылочка, несвежая ли закуска или сегодняшний странный туман…

Парни у входа играли в нарды. С «Узи» на плече Чума незаметно приблизился к игрокам, врезал ближайшему по затылку. Верзила задиристо вскинулся, но, разглядев подошедшего, тут же и сник.

— Ты чего, в натуре? Не спим же!

— Вы за входом следить должны, догоняешь?

— Так мы это… Следим.

— Вижу, как вы следите. Короче, так: нарды — на полку, глаза — в кучку! Засеку еще раз, что играете, доску заставлю сожрать! Все ясно? — Чума продолжал тяжело взирать на подчиненных. Давил на психику по полной программе. По опыту знал, что взгляда его узких по-тигриному желтых глаз вполне достаточно, чтобы вызвать панику. Вот и Рома с Мослатым — уж на что борзые, а притихли. Доску с фишками скоренько убрали, сели пай-мальчиками справа и слева от входа. Расположились грамотно, как учил. В случае чего первый удар принимал на себя Рома, у Мослатого оставалось время на то, чтобы прикрыть товарища огнем, а заодно предупредить босса. Они, конечно знать не знали, что в соседней комнате лежат три заветных чемоданчика, за которые не жаль было отправить на тот свет и дюжину таких, как эти мослатые юнцы. Сам Чума принадлежал к числу посвященных, и по его сведениям, в чемоданах покоился товар на сумму даже не семизначную, а восьмизначную. Пакетики с прессованным героином и несколько килограммоыв свеженького празитона — наркотика третьего поколения, по эффекту воздействия оставляющего далеко позади и перевентин, и метадон, и маковую соломку. Воистину Маршал подгадал счастливый момент. После очередных волнений на Ближнем Востоке полюбившийся российскому плебсу азиатский героин резко упал в качестве, став попросту опасным. Интерпол крепко поприжал прибалтийцев с амфитаминами и ЛСД, а к колумбийскому кокаину русский народ попросту еще не привык. Таким образом, образовалась ниша, которую можно было без труда занять. Тем более, что качество предлагаемой новинки надежно гарантировали люди, что трудились в настоящую минуту в подвальном помещении здания.

Устроенная внизу лаборатория работала всего второй месяц, однако успела уже с лихвой окупить все первичные затраты. Более того — деньги поплыли столь крутые, что Чума всерьез недоумевал, какого дьявола они баловались мелочевкой вроде грабежей и рэкета, где риск порой совершенно не оправдывал выручаемых сумм. Скажем, продажа только одной сегодняшней партии должна была вывести бригаду Маршала на качественно новый уровень, поскольку с новым капиталом босс мог замахиваться уже не только на заводы с предприятиями, но и на власть. Именно поэтому в ожидании московских денежных бонз они собрали сегодня всех своих людей. По сведениям Чумы, доллары должны были доставить люди Аксана, человека высокого полета и крутой масти. Надлежащая договоренность была достигнута, аванс москвичи исправно выплатили, а заодно поручились и за Аксана — своего главного купца. Тем не менее, по собственному опыту Чума знал: в жизни бывает всякое, и самые твердые гарантии обращаются в пыль, когда на горизонте появляются настоящие деньги.

Наркоторговлей группировка промышляла давно, но, пожалуй, впервые наркоту сбывали оптом, найдя действительно денежных покупателей в лице москвичей. И подобно Маршалу Чума отлично понимал: если выгорит сейчас, обязательно получится и через месяц, и через два. Ну, а сбыт столь крупных партий обещал не просто красивую жизнь, а жизнь в высшем смысле шикарную — с яхтами, пальмами, роскошными машинами и что более важно — абсолютной безнаказанностью. Уж ему-то было прекрасно известно, кого менты предпочитают ловить и сажать за решетку. Лохи да мелкая рыбешка — вот и все, чем приходилось довольствоваться внутренним органам. К тем, кто отстегивал генералам да министрам кругленькие суммы милиция не приближалась на пушечный выстрел. Не опасались они и конкурентов. Тот головастый малек, что вывел формулу празитона, давно лежал на дне Исети. К секретам же лаборатории Маршал подпустил лишь своих братьев, которые и руководили производством наркотической новинки. Таким образом, впервые бригада приблизилась к той черте, за которой начиналось бытие, обещавшее при минимуме рабочего пота максимум жизненных благ, а за это Чума готов был воевать свирепо и всерьез.