Владислав Жеребьёв: Гаджет. Война Феникса

Не застал Прохоров и тот момент, когда меченосцы валили трешеров на землю, пеленали по рукам и ногам, держали иных, что порывались прыгнуть с крыши в момент отчаяния и бессилия. Майор умер.

Илья помнил из журнальных статей, книг, фильмов, что, когда умираешь, попадаешь в некое чистилище, откуда путь либо в кущи обетованные, либо прямиком на сковороду к чертям. Предстояло увидеть яркий свет, тот самый пресловутый выход из тоннеля, а за ним благодать и покой, тот самый, вечный. Помнил он, что перед смертью, перед тем, как сердце окончательно остановится, перестав качать кровь, легкие, замершие в последнем спазме, перестанут снабжать организм кислородом и наступит смерть мозга, окончательная и бесповоротная, вся жизнь от начала и до конца обязана пролететь перед глазами.

Не было ни того ни другого. Просто тьма и холод, и неприятное ощущение по всему телу. Боль отсутствовала, не было слышно звуков, движение воздуха тоже не ощущалось. Чувства начали возвращаться постепенно, будто кто-то неведомый включал рычаги, один за другим. Боль, как обычно, пришла первой, но что-то ее сдерживало. Может быть, то, что попривык уже, освоился, сроднился с этим чувством, а может, кто из доброхотов и вколол что обезболивающее страдальцу. Затем вернулись и тактильные ощущения, почему-то еще более странные и неприятные, чем болевые. Следом пришел слух. Он подкрался осторожно, как кошка на мягких лапах. Что-то вокруг происходило, но все было настолько неясно и глухо, будто бы голову обернули несколькими слоями ваты. Зрение вернулось последним, как загулявший подросток, который пришел под утро и теперь пытается осторожно пробраться в собственную комнату, в обход суровых родителей.

— Ну вот, а вы говорили. Все с ним нормально будет. — Звук вдруг стал резче. Незнакомец в голове, дежуривший за рычагами чувств, явно подкрутил ручку громкости, и радостный голос Разумовского превратился в набат.

Снова тишина, почти смерть.

На больничной койке Прохоров провел почти два месяца, и нисколько об этом не пожалел. Врачи буквально достали его с того света, однако отработала вся команда. Вертолет спасателей доставил до ближайшего госпиталя, а медики на борту попутно проводили все реанимационные мероприятия, и даже несмотря на страшные колотые раны, кровоизлияние и порванное легкое, Илья выжил и уверенно шел на поправку. Пришлось перенести несколько операций, потом пытаться ходить, придавая мышцам былой тонус.

Алина дежурила у кровати первые две недели, спала на кушетке в коридоре. Зимин и Аллилуев ходили по очереди, справляясь о больном, носили цветы и фрукты. Ни то ни другое в палату так и не попало. Иногда появлялся Разум, шутил, балагурил, его отлично было слышно из коридора. Он заглядывал через дверь, с тоской обозревал аппараты и повязки и быстро исчезал, пряча во взгляде печаль. Однако один разговор все же у Прохорова состоялся, и был он ровно тогда, когда тот во второй раз пришел в себя.

— Тише, лежи. — Координатор опустился на стул. Пахнуло одеколоном и крепким трубочным табаком.

Прохоров попытался криво усмехнуться, но даже это у него вышло с трудом.

— Я вот что пришел сказать. Ты выживешь, можешь даже не беспокоиться. Мы заботимся о своих, и к твоему лечению я лично привлек лучших медиков страны. Останется пара шрамов, будет долгая реабилитация, но будешь плясать как огурчик. Свадьбу еще со своей Алиной сыграешь. Кстати, боевая девица, вцепилась в тебя, как бультерьер в ягодицу. Еле уговорил уйти поспать. Ты за нее держись, Прохоров. Хорошие бабы, они нынче редкость.

— Вы же не только это пришли сказать, не восхититься укусом на заднице, — постарался пошутить Илья, но вышло это как-то неловко. Слова будто вываливались изо рта.

— Нет. Не только. — Куратор встал и, подойдя к окну, плотнее задернул шторы. — Неприятная штука вышла. Твои ранения нанесены с хирургической точностью. Тебя не хотели убивать. Даже крупные сосуды тварь не задела. Чистые уколы, хоть и выглядят неприятно. Наши враги отлично знают человеческую анатомию.

— Я почему-то в этом не сомневался. Что с альбиносом и Карповым? Они важны. Блондин особенный трешер, его стоит изучить. Карпов идейный, опасный, острый на язык.

— Карпова не взяли. — Координатор покачал головой. — Пуля ему в голову пришла, возможно, даже от своих. На крыше был такой бой, что теперь год не отмоемся. Только связи пока и спасают. А вот твоего финна взяли.

— Он такой же мой, как и твой.

— Согласен. — Мужчина кивнул. — Он сейчас на базе, в специальной комнате. Ты удивишься майор, но только Феникс смог заглушить.