Мари Лу: Полуночная звезда

Казалось, весь город собрался, чтобы увидеть дебют Рафаеля. Дворяне и дворянки, одетые в тамуранские шелка и кружева Кенетры, развевающиеся по комнате, их лица, наполовину скрытые под красочными масками, их смех вперемешку со звоном хрусталя и шуршанием обуви. Остальные консорты движутся среди них, изящные и элегантные, подающие напитки и блюда из замороженного винограда.

Рафаэль стоит в центре зала, скромная юность, одетая и ухоженная до пика совершенства, его волосы — занавес темного атласа, развивающиеся бело-золотые одежды, черная пудра, обрамляющая глаза цвета драгоценного камня, изучающие толпу любопытных участников торгов. Он помнит, как тряслись его руки, как он сжимал их, чтобы хоть немного успокоить. Он был обучен эмоциям, которые позволялось показывать на лице, тысячи различных тонкостей для губ, бровей, щек и глаз, и совершенно неважно, совпадают ли они с его настоящими эмоциями.

Поэтому, в тот момент, на его лице ясно читалось безмятежное спокойствие, робкая привлекательность и нежное удовольствие, тихое, как снег, отсутствие страха.

Сейчас и тогда энергия в комнате, казалось, нарастает. Рафаэль машинально поворачивает голову в сторону, не уверенный, что он чувствует. Сначала он думал, что его разум играет с ним, пока не понял, что энергия исходит от незнакомого юноши, скользящего в толпе. Рафаэль следил за ним, завороженный силой, которая, казалось, следовала по его пути.

Торги начались с высоких ставок и взмывали лишь выше. Они росли и росли так, что Рафаэль уже не мог разобрать цифр, звуки вокруг него начали размываться. Другие консорты перешептывались между собой. Он никогда не слышал таких невероятно скачущих сумм на аукционе раньше, и странным было то, что его сердце билось все чаще, а руки тряслись все сильнее. Такими темпами он мог не дожить до конечной выплаты победителя.

И затем, когда торги начали стихать, молодой слуга, прячущийся в толпе, поднял самую высокую ставку вдвое.

Спокойное выражение на лице Рафаэля впервые дрогнуло, когда по комнате пронеслось перешептывание. Мадам предложила повысить ставку, но никто этого не сделал. Рафаэль стоял в тишине, когда слуга выиграл аукцион.

Тем вечером Рафаэль зажег дрожащими руками несколько свечей и одиноко сидео на краю кровати. На шелковых покрывалах, отделанных золотой нитью и кружевом, в воздухе кружил аромат ночной лилии. Шли минуты. Он слушал шаги, приближающиеся к его покоям, и повторял про себя уроки, которым учили его старшие консорты на протяжении многих лет.

Казалось, прошла целая вечность, пока он не услышал то, чего ожидал услышать за дверью. Спустя несколько мгновений раздался стук в дверь.

Все будет хорошо , прошептал Рафаэль, не веря в правдивость своих слов.

Он встал и повысил голос.

— Входите, пожалуйста.

Прислуга отворила дверь. Молодой человек в маске зашел в покои с изяществом и грацией опытного хищника. Дверь за ним закрылась, как только он потянулся к лицу, чтобы снять маску.

Глаза Рафаэля раскрылись от удивления. Это был тот самый незнакомец, которого он заметил в толпе. Он смущенно отметил, что незнакомец был достаточно привлекателен — темные кудри волос собраны на затылке в низкий хвост, его глаза обрамляли длинные черные ресницы, а в радужках глаза алели багровые нити. Он стоял, высокий, и не улыбался. Энергия, которую Рафаэль ощущал на торгах, окутывала незнакомца слоями. Огонь.

Пламя. Амбиции. Раффаэль смущенно покраснел. Он знал, что ему следует предложить незнакомцу приблизиться, сесть на кровать. Но в тот момент он не мог думать.

Молодой человек двинулся вперед. Остановившись перед Рафаэлем, он завел руки за спину и кивнул. Рафаэль почувствовал, как энергия снова растет, зазывая его, и он не мог поступить по-другому, поэтому взглянул на незнакомца снова. Раффаэль заставил себя улыбнуться молодому человеку, так, как его учили многие годы.

Незнакомец заговорил первым.

— Ты заметил меня в толпе. Я видел, ты следил за мной. Почему?

— Полагаю, вы привлекли меня, — ответил Рафаэль, опуская глаза и позволяя жару окрасить его щеки. — Как вас зовут, сэр?

— Энцо Валенсиано. — Голос незнакомца был мягок и глубок, как шелк, скрывающий сталь.

Взгляд Рафаэля вернулся к нему. Энцо Валенсиано. Не это ли имя опозоренного принца Кенеттры ? Только тогда, в тусклом свете, Рафаэль заметил, что волосы парня глубокого красного цвета, такого глубокого, что они кажутся черными . Метка.