Марина Ясинская: Звезда святого Майкла

— Орлов Юрий Васильевич, тридцать шесть лет, капитан-лейтенант пятой эскадры термофлота Евразии?

— Так точно.

— Сколько сбитых судов противника у вас на счету?

— Тридцать два термоплана, восемнадцать термобилей, две стац-базы, три телеком платформы — Участник боев над Тегусигальпой и Гаваной?

— Так точно.

— Награжден орденом мужества, тремя медалями за отвагу и четырьмя медалями за спасение погибавших?

— Так точно.

Капитан отвечал по-военному сухо и чётко; выражение лица застыло как на параде. И только в самой глубине глаз пряталась усмешка, легкая, с горчинкой, — капитан вспоминал, как когда-то давно точно такие же вопросы задавали его деду. Как долго апподировали его ответам.

И хотя капитан отвечал сегодня почти слово в слово так же, как некогда — дед, он точно знал — ему аплодировать не станут.

…Когда умер дед, Юрке едва исполнилось девять. В памяти осталась сгорбившаяся в старом кресле фигура, седые виски и кривая улыбка — после инсульта правая сторона у него была почти полностью парализована. Еще запомнились кроссворды на тумбочке у его кровати и многочисленные фотографии улыбчивой молодой девчонки, Юркиной бабушки, в цифровой рамке над изголовьем.

А до смерти бабушки это был энергичный подтянутый ветеран с пронзительным взглядом темных глаз и оглушающим, раскатистым командным голосом. Юрка гордился им — участник войны, капитан первого ранга Третьего Западного Стратосферного термофлота, участник битвы над Буэнос-Айресом. Герой.

В годовщину празднования окончания Оборонительных Войн деда пригласили к ним в школу. Юрка помнил, как тот бодро вошел в торжественно украшенный актовый центр, в отглаженной — не согнуть! — бордовой форме, печатая шаг. Остановился прямо перед камерами; медали звякнули на груди, кокарда на фуражке сверкнула, отразив свет ламп.

— Здравья желаю! — как на параде, приветствовал дед второклашек, глядевших на него из многочисленных окон по периметру центрального экрана.

Вопросы лились рекой — и от учеников, и от учителей.

— Какое у вас звание?

— А сколько вражеских кораблей вы сбили?

— Вы прорывали блокаду над Лиссабоном?

— Страшно было?

— И стац-базы бомбили?

— Вы участвовали в битве над Арктикой?

Поначалу дед отвечал, словно рапортовал командованию — четко, по-армейски, не задумываясь: "Так точно", "Никак нет", "Двадцать четыре термоплана, семнадцать термобилей, четыре стац-базы и две платформы". Выражение лица у него было как на военном параде — строгое, словно каменное, только в уголках губ да в самой глубине темных глаз пряталась едва заметная теплая улыбка.

Наконец, дошли до медалей, и дед разговорился.

— Орден мужества, орден за военные заслуги, медаль за отвагу, медаль за спасение погибавших, — охотно перечислял дед и после каждой рассказывал, при каких обстоятельствах, за какие свершения получил тот или иной знак отличия.

Дети слушали, не дыша.

— А вон те, с лучиками — что это? — указал один из учеников на два скромных знака на правой стороне кителя.

— А это, — дед сделал паузу и чуть улыбнулся, оглядывая гирлянду детских лиц по периметру экрана прямо перед ним, — Это звезды… Звезды святого Майкла.

Юрка точно помнил, что ахнули не только ученики — ахнули и учителя. Звезда святого Майкла была высшей воинской наградой, которой за всю историю термофлота удостаивались лишь единицы — за беспримерный героизм.

Камера приблизилась к дедовскому кителю, сфокусировала зум на двух простеньких звездах, серебристых, шестиконечных, с диском термоплана на темно-синем фоне в центре.

— За что? — благоговейным шёпотом спросила Юркина классная руководительница.

Дед улыбнулся, глядя куда-то мимо камер.

— Первая — за спасение "Сталиона".

— Термоплан адмирала Рысакова, — побежал благоговейный шепот среди слушателей.

— Да, — подтвердил дед, — это было судно главнокомандующего термофлота. Колоны обнаружили эллинг, из которого тот взлетал с земли, занетили его и почти вытащили в мезосферу. Сами понимаете, чем это чревато для воздушных секций любого аэростата. Но мой термоплан смог подбить корабль колонов, так что адмирал Рысаков спасся. А вторая…

Дед сделал паузу, и Юрка, как раз получивший очередную мс-ку от еще одного одноклассника "Вот это у тебя, Юрок, дедушка! Ты, наверное, столько историй от него слышал!", почувствовал себя виноватым. Он никогда не расспрашивал деда о легендарной войне, хотя, как и все, рос на героических историях о неудавшемся завоевании Земли пришельцами.