Алекс Орлов - Точка орбитального удара

– Что вы хотели, Васснер? – привстал в своем кресле полковник.

– Сэр, нам нужно дополнительное усиление!

– Внешнее усиление?

– Так точно, сэр. Внешнее. Нам нужны профи, которые помогут защитить базу от вражеского проникновения.

– Да какие вам еще нужны профессионалы, Васснер? – вскинулся полковник. – У нас тут пять с половиной тысяч внутреннего персонала! Идите, выбирайте лучших, особенных и даже персонал с безупречным происхождением. Куда еще внешних усилений?!

Майор-контрразведчик вздохнул. Он понимал временно исполнявшего обязанности. Несколько часов назад они потеряли подразделение Ронка, которое выпрашивали плача и унижаясь, и он, майор Васснер, также участвовал в этом шоу. Но чего не сделаешь, чтобы сберечь базу, а ведь там – наверху, их опасения казались чрезмерными.

Сверху все кажется не таким значительным. То есть за базу, конечно, очень беспокоились, она была слишком ценным объектом не только в масштабе материка, но даже и планеты.

Вместе с тем проникновение нескольких диверсантов не считалось таким уж опасным, это же не полк, не батальон, в конце концов.

– Господин полковник, у нас много персонала, но это просто рыхлый грунт, через который вражеский агент пройдет, как пуля через снег. Из строевого состава это в основном пехотинцы на отдыхе или на излечении после ранений. Остальное – обслуга, лица с мирными профессиями.

– Ну, а ваши-то, майор?

– А что мои? Это же агентурная работа, а там снаружи должны находиться боевые кадры.

– Ну, давайте обратимся к «дистапо»…

– Сэр, это ж государство в государстве, они могут помочь, но, скорее, пошлют подальше, да еще накатают донесение комиссару по безопасности.

– Мы только что потеряли элитный отряд, майор Васснер! Мы попросту просрали легенду. А вы хотите, чтобы я снова просил помощи?!

– Именно потому, что мы просрали, вы должны попросить помощи, и вам в этой помощи никто не откажет, сэр, потому что если пропустим диверсантов, они могут оказаться у ворот отсека «с-магистраль».

– «С-магистраль»? Ну уж нет, этого допустить никак нельзя!

Полковник вздохнул и помассировал лицо ладонями.

– Хотел бы я оказаться пехотным лейтенантом с примесью варварской крови, чтобы у меня был взвод, а не эта долбаная шарага, в которой куча параллельных администраций, но отвечать приходится начальнику базы. Пишите запрос, я подпишу. И вот что мы сделаем, обратимся напрямую к фронтовому командованию. С ними проще договориться, хотя это, конечно, политически неприемлемо.

Высоко в стратосфере плыл транспортный борт, и его единственным грузом была жилая капсула на двадцать кубометров объема и двенадцать тонн массы.

Капсула стояла на самосбрасывающемся шасси, срабатывающем, когда борт попадал в указанную в программе точку.

Обычно он ходил в автоматическом режиме, кроме тех случаев, когда сбрасывал груз особой важности, и сейчас был именно тот случай.

В кабине, размещавшейся на самом верху пузатого корпуса, с комфортом располагались пилот и штурман, которые, в случае особых обстоятельств, должны были выполнить работу автопилота и автоштурмана.

Особые обстоятельства были разные, но не слишком радостные – атака истребителя противника или атака зенитной ракеты противника. Планер был здоровенный, и увести его с намеченного курса даже полудюжиной ракет было не так просто, поэтому у серьезно раненной машины еще оставались силы, чтобы выполнить свою миссию. И если вражеские ракеты повреждали блок управления, то в дело вступали живые пилот и штурман.

В кабине имелись места для пятерых членов экипажа, за тонкой стенкой располагалась каюта на две двухъярусные кровати. Сортир, кухня, душевая. Планер мог держаться в стратосфере двадцать четыре часа только на своем топливе, а при дозаправке одноразовыми ботами – в пределах трех суток.

Эта миссия таких жертв не требовала: восемь часов – это все, что было необходимо и записано в полетной карте. Четыре часа туда, четыре – обратно. Нагрузка просто смешная, оттого и заправка баков всего на тридцать процентов.

– Не нравится мне эта командировка, – вздохнув, признался штурман и поскреб подбородок с двухнедельной щетиной. Пилот не ответил, он был занят игрой на служебном мониторе. Его младший сын затянул его в это занятие. Раньше он предпочитал шахматы.

Штурман поднялся из штатного кресла и пересел на другое. Его тревожило, что борт двигался в опасном направлении, о чем свидетельствовали показания ситуационной диаграммы на панели, расположенной над лобовым стеклом.