Владимир Васильев - Смерть или слава. Чёрная эстафета [сборник]

— Хм… — сказал он, глядя на ладонь. — А ведь порядок. О…

— Стоп, — перебил его другой перевертыш, в похожем френче. Этот был метаморфирован несколько в иную, отличную от Коллеги форму, и человека он мог напомнить разве что в сумерках. — Потом. Сначала разберемся с этим.

«Да уж, — подумал Павел устало. — Хорошо бы».

Он не испытывал особого страха — вероятно, от той же усталости. И вдруг осознал, что равнодушен практически ко всему в этом мире — к сорока четырем миллионам пангала, к тому, как лучше возвращаться на Тахче и как добывать свою идентификационную карту… Ко всему, кроме одного. Кроме жгучего желания заглянуть в саркофаг.

Этого ему хотелось сейчас больше всего на свете.

— С ним? — переспросил Коллега и снова полез в карман френча. Прятать свою коробочку, надо полагать.

Третий перевертыш, в отличие от своих сородичей одетый в нечто вроде балахона, приблизился к саркофагу, отпихнув попутно рабочего, который был чуть не вдвое крупнее него, и принялся придирчиво рассматривать чешуйчатую поверхность.

— Итак, Павел, — развел руками Коллега. — Вы честно выполнили свои обязательства. Пора нам выполнить свои. Как вы предпочитаете получить деньги? Наличными? Драгоценными металлами? Трансуранидами? Говорите, не стесняйтесь.

Павел облизнул пересохшие губы.

— Скажите, Коллега, — спросил он непривычно хриплым голосом. В горле першило от непривычного запаха, характерного для внутренности гнезда Роя. — Скажите: что все-таки там, внутри? В этом саркофаге? Или кто?

Перевертыши переглянулись, словно получив неслышный и невидимый сигнал.

— Он такой же, как все, — разочарованно вздохнул второй. — Совершенно такой же.

После этого перевертыш ловко извлек из кармана френча плоский боевой ансайфер и выстрелил Павлу в голову. Удивление даже не успело застыть в глазах мертвого человека-ксе-нотехника. Кровь не успела проступить по краям микроскопической раны. Тот, кто завершил черную эстафету, замертво упал на палубу станции Роя в десятке шагов от эстафетной палочки. Оброненный диск с тихим шелестом откатился в сторону и застыл на палубе, явив миру четкую надпись «Sveneld» на внешней поверхности.

— Манарра! — Коллега всплеснул руками. — Зачем?

Его партнер неопределенно сложил ладони; ансайфера в его руках уже не было.

— А что, ты правда собирался заплатить ему?

— Конечно! — Коллега, казалось, не одобрял действий партнера.

Третий перевертыш продолжал осматривать саркофаг; происходящее его совершенно не интересовало. Еще меньше происходящее интересовало рабочих Роя, застывших словно изваяния.

— Всегда ты так, — сварливо произнес партнер, подбирая и критически рассматривая радужную поверхность диска — рабочую. — Надо быть жестче… Я тебе тридцать пять раз говорил.

Коллега не ответил; вместо этого он вопросительно взглянул на перевертыша в балахоне. Тот утвердительно качнул плечами. Тогда Коллега вынул из кармана переговорное устройство и кому-то скомандовал:

— Начинаем!

Одновременно открылись все шлюзы ангара; десятки рабочих Роя принялись стаскивать к саркофагу приборы и органы, собирая их в непостижимую конструкцию-организм. Действовали они слаженно и быстро. Коллега с партнером наблюдали за ними; перевертыш в балахоне суетился в самом центре событий.

— Ну что? — не вытерпел Коллега, когда суета и движения немного поутихли.

— Готово, — отозвался перевертыш в балахоне. — Все готово.

— Тогда открывай!

Рабочие Роя, словно по команде, разбежались в стороны.

— Открываю…

Створки саркофага, доселе плотно сомкнутые, разом откинулись, и взорам перевертышей-оаонс предста…

Впрочем, Павел Неклюдов, авантюрист-неудачник, все равно этого не увидел.

Его тело чуть позже унесли рабочие Роя; его плоть стала частью плоти гнезда-планеты. А имя забылось, как неизбежно забываются имена всех, кто в отчаянном предсмертном спурте пересекает финишную черту затеянной не им эстафеты.

Да, уважаемый читатель, ты вправе негодовать. Коварный автор так и не прояснил — а что же, собственно, кроется там, в саркофаге?

Но мне кажется, что попытка объяснить все испортила бы. Правда всегда бывает слишком обыденной, и неизбежно несет разочарование. Поэтому я решил оставить все как есть. Осмелюсь дать только легкую подсказку: тот, кто внимательно прочел роман «Смерть или слава», может догадаться о содержимом саркофага…