Павел Зверев - Выбор [СИ]

Он дрожащей рукой убрал от моего лица тряпку, выжал ее и после стал вытирать ту воду, что осталась на лице. Мама забежала в комнату практически сразу, и я успел заметить, насколько сильно она постарела и изменилась. Еще мой взгляд выделил из окружающей обстановки различные приборы, капельницы и множество лекарств на тумбочках. Я встретился с ней взглядом и в ее глазах увидел море боли. Она кинулась ко мне и рухнула рядом, заливая мою грудь слезами и нежно гладя по голове. Моих сил не хватало, чтобы пошевелиться, я лишь молча лежал и мысль «Какого хера?» набатом стучалась в голове. Похоже, этих эмоций хватило, и уставший разум просто отключился.

В следующий раз я смог прийти в себя легче, чем в первый. Мне без проблем удалось открыть глаза, и спокойно осмотреться. В этот раз я был один, никого рядом не было, и поэтому лишних эмоций я не испытывал. Уже более спокойно я отнесся к комнате и тому, что я оказался здесь. Я старался не думать. Совершенно. Иначе я мог снова потерять сознание. Комната была мне незнакома, она была узкой, но длинной. По ширине в нее вмещалась только кровать, что стояла вдоль, да рядом маленькая тумбочка. Впереди слева была дверь, возле нее стоял небольшой комод, на котором располагались непонятные приборы. Рядом со мной стояла капельница, а на тумбочке различные препараты и лекарства. С правой стороны находилось окно, которое сейчас было закрыто плотными темными шторами. Больше в комнате ничего не было, ни паласов, ни ковров, даже обои были безликими и белыми. Я постарался не обращать внимания, на дрожь в руках, на безумные мысли в голове, я просто игнорировал все. Но мне все равно стало страшно. Допустить хоть одну мысль… Нет, я был не в силах.

С противным скрипом отворилась дверь, и в комнату зашла сестра. Она увидела, что я лежу с открытыми глазами и улыбнулась. Тихо закрыв дверь, она прошла к стулу и села рядом, после чего взяла мою руку и крепко сжала. Она пыталась что-то говорить, но я, к сожалению, ничего не слышал, до сих пор неприятный звон забивал весь слух. Очень быстро она поняла, что я не могу ее слышать и перестала говорить. Она просто с радостной улыбкой и светом в глазах смотрела на мое лицо и нежно гладила мою ладонь. Сестра даже не делала попытки перестать плакать, слезы сами катились из ее глаз, а она только нелепо смахивала их рукой. Не знаю, в какой момент меня вновь покинуло сознание, но это случилось легко и незаметно.

Было еще несколько попыток вернуть себе свое тело, но практически всегда они заканчивались ничем. Я не мог контролировать себя, не мог шевелиться, а только нелепо вращал глазами. Через несколько дней ко мне в комнату привели врачей, по крайней мере, именно так я решил. Двое хмурых и каких-то безликих старичка долго махали руками и читали мою историю болезни. Все что мне оставалось, так это терпеть неприятные процедуры, и гнать прочь все мысли, связанные с Араоном.

Не знаю, сколько прошло времени. Я перестал следить за днями. Было очень сложно следить за всем, когда твои мысли витают совершенно в другом месте. Мой разум бился в клетке тела, и раз за разом я старался расшевелить его, и вновь вернуть контроль. Со временем, мне это удалось, и постепенно, маленькими шажками ко мне вернулась полноценная чувствительность. Очень сложно смотреть на жизнь твоих близких, не понимая и не принимая эту реальность. Не знаю, каких усилий мне стоило не сойти с ума. День за днем я старался пробить тонкую оболочку разума и добраться до источника, вернуть себе хоть часть того, чем владел на Араоне. Но все было тщетно.

Самое печальное это наблюдать за слезами матери, когда она видела мою реакцию. Я ведь не воспринимал их как реальность, надеялся, что это бред моего подсознания. Постоянно отнекивался от них, занимался глупыми, по их мнению, вещами. Что есть реальность? Сейчас я был дома, среди родных и близких, но, черт побери, я не мог поверить, что Араон всего лишь бред моей комы.

Спустя пару месяцев битья головой о стену, мне удалось вернуть полный контроль над своим телом. Только вот оно знатно сбоило. Иногда, я подолгу замирал на одном месте, прекрасно осознавая, что не шевелюсь и смотрю в пустоту. Правда, я никак не мог прервать этот момент, пока, словно по щелчку, это не прекращалось. Еще бывали проблемы со зрением, словно кто-то несколько раз нажимал в моей голове F5, обновляя экран. Бывали моменты, когда я просыпался от того, что не дышу уже несколько минут, и, подрываясь, я долго не мог надышаться. Близкие пытались что-то сделать, достучаться до меня и как-то помочь. Были многочисленные приходы врачей, они строго настрого запретили покидать дом, а все непонятные симптомы скидывали на долгую кому. Говорили, что тело разучилось жить, и сейчас всего лишь восстанавливается, поэтому лучшим лекарством было время.