Олег Синицын: Под звуки музыки

Рядом с текстом профессор Рейфилд приводил таблицу с расшифровками коротких мелодий. А под ней располагалась фотография наскального рисунка, обнаруженного в пещерах Помье.

Глеб припал к фотографии. На рисунке углем был изображен человек, вылупляющийся из яйца. От яйца исходило сияние, по-видимому, такое жаркое, что горели деревья вокруг. А вверху распростерлось огромное звездное небо, на котором выделялась…

"Звезда Процион, – продолжал профессор Рейфилд, – самая яркая в созвездии Малого Пса. Почиталась индейцами как священная. Культовый ритуал проводился только при ее появлении на небе. Согласно преданиям таинос…"

– Господи! – ошеломленно пробормотал Глеб.

"…однажды со звезды должен прийти ответ. Музыкой ".

Глеб уставился на изображение звезды, чувствуя, как внутри него обрушивается лавина. Догадка стремительно росла, превращаясь в знание.

Мельком глянув на веснушчатую девушку-библиотекаря и, убедившись, что она не смотрит, он выдрал страницу с таблицей и рисунком, на котором изображено яйцо и полыхающие вокруг деревья.

Домой бежал, не помня ни о чем. Колючий ветер со снегом обжигал лицо. Музыка настигла его у самого подъезда, неожиданная словно артиллерийский выстрел. Глеб прижался к стене, не в силах спрятаться от громыхающих звуков.

Ми-ре, ми-ре – низко выдувала труба, а свирель вклинивалась ностальгически пронзительно – до-си-бемоль. Тяжело дыша и морщась от громких звуков, разрывающих голову, он достал мятую страницу и нашел последнее сочетание.

Холодный озноб прокатился по окоченевшему телу. Он возвел взгляд на небо, но метель закрывала звезды, в том числе и священную звезду индейцев таинос, далекий Процион из созведия Малого Пса…

– Поющий язык не был воззванием к богу, вроде чтения молитв, профессор Редфилд, – произнес Глеб. – Он являлся средством общения!

Он закрыл глаза, пытаясь совладать с чувствами.

Неужели где-то есть жизнь, возможно лучшая, чем здесь?

Гагаринская канава вела от дома вглубь пустыря. Сейчас, запорошенная снегом, она потеряла свои контуры, но Глеб с детства знал, что чем дальше уходишь от дома, тем Гагаринская канава становится глубже.

Метров через триста канава заканчивалась ямой в человеческий рост. В ней никогда не скапливался снег, потому что земля в этом месте всегда теплая.

С непонятным остервенением он принялся копать почву туповатой покалеченной лопатой, украденной у дворника. Не приспособленные для физической работы ладони быстро сбились в кровь. Вьюга завывала над головой, возможно последняя в эту затянувшуюся зиму. Музыка долбила по мозгам с настойчивостью тупоголового дятла. Время превратилось в ветер, каждое дуновение которого уносило холодный ночной час.

На глубине полутора метров лопата провалилась в дыру, из которой вырвался пар. Глеб расширил ее руками, по-собачьи отбрасывая землю под себя. Серая неплодородная почва здесь была не просто теплой. Горячей.

Наконец открылось отверстие подземного хода, уводящее куда-то вбок. Глеб включил фонарь и головой вперед полез в темную дыру. Метров через десять подземного лаза фонарь высветил впереди белую округлую поверхность…

Музыка с Проциона резко оборвалась.

Перед Глебом находился огромный сферический предмет, застрявший в подземной норе.

Яйцо. Предмет напоминал яйцо. Объект культа индейцев таинос…

Затаив дыхание, он дотронулся до шероховатой поверхности. В тот же миг из глубин "яйца" донеслось быстрое многоголосое пение, в месте прикосновения поверхность треснула по прямой линии. Края линии разошлись, открывая внутренности, погруженные в мягкий голубоватый свет. Глазам Глеба предстали округлые пульты, странное не похожее ни на что сидение.

Глеб опустился в кресло и рассеянным взглядом уставился на мягкие мерцающие поверхности. Не потому ли канава наверху названа Гагаринской, что появилась в год полета в космос Юрия Гагарина? В тот год произошло еще много интересного. Например, по непонятной причине сгорело старое коммунальное общежитие. Только никто не связал этот пожар с появлением длинного следа, на линии которого и находилось здание.

А еще в тот год родился Глеб…

Он положил окровавленную ладонь тыльной стороной на углубление в податливой светящейся поверхности. Голоса окружили его, наперебой что-то предлагая рваным ангельским пением. Шар послушно взвыл, перед глазами в воздухе повисла объемная голографическая карта звездного неба. Одна из звезд вспыхнула, а голоса что-то вопросительно мурлыкнули.