Вадим Панов - И в аду есть герои

– Блестящая комбинация, – похвалил комиссара князь. – Заполучив такое богатство, ни те, ни другие не захотят отступать. Ты уверен, что люды не смогут разобраться в тонкостях производства «стима»?

– Уверен абсолютно! Все записи уничтожены. У Зеленого Дома есть только остатки лаборатории и Монастырев, которому, будь он даже в добром здравии, потребовалось бы не меньше месяца, чтобы восстановить утраченную информацию.

– А если люды решат покопаться в голове чела?

– Мозг Монастырева спит, – напомнил Сантьяга. – И будет спать минимум неделю, за это я ручаюсь. Поэтому ни один из известных арканов не сможет вытащить из него знания. У зеленых связаны руки.

– Блестяще, – повторил князь. – Что происходит сейчас?

– Орден направил королеве Всеславе ноту с требованием объяснений. Люды молчат, видимо, просчитывают ситуацию. Франц намекнул, что, если к завтрашнему утру рыцари не получат устраивающий их ответ, Зеленому Дому будет предъявлен ультиматум. Мастера войны очень интересовала моя реакция на подобное развитие событий.

– И она последовала?

– Боюсь, я не выразил должного восторга, – усмехнулся комиссар. – Пообщавшись со мной, Франц вынес четкое убеждение, что Темный Двор не стремится к войне. Я старался произвести скрытое впечатление хорошо побитой собаки, и, кажется, мне это удалось.

– Ты не перестарался?

– Франц хотел это увидеть, – пожал плечами Сантьяга. – И он это увидел. И поверил.

«Ктулху, гордый Ктулху, ты действительно ничего не боялся!»

Вероника рыдала и не стеснялась этого. Слезы смешивались с кровью и грязью, ужасно ныло обожженное лицо, но девушка не обращала на боль внимания. Дикая ненависть жгла сердце гиперборейской ведьмы. Ненависть и тоска.

«Ктулху! Будь ты проклят, тварь! Зачем ты покинул меня?»

Созданный наспех портал вышвырнул окровавленную ведьму на сонный берег одного из московских прудов. Переход был настолько быстр, что ни один наблюдатель Великих Домов не сумел проследить не только его направление, но даже не смог засечь сам факт открытия портала. Одинокая вспышка магической энергии потерялась на фоне многочисленных всплесков, которыми была переполнена фабрика в результате схватки Сантьяги и погонщика рабов.

«Я отомщу за тебя, Ктулху! Я не боюсь ничего! – Вероника прижала к груди кожаный мешочек, в котором лежали оставшиеся бронзовые таблички. – Твоя смерть открыла для меня последнее откровение Азаг-Тота!»

«Они могут убить всех нас! Но им не удастся убить великий принцип Кадаф – принцип Ненависти! А это значит, что им не удастся убить всех нас! – Ктулху рассмеялся. – Это девятая заповедь Азаг-Тота, и Великие Дома не могут опровергнуть ее уже много тысяч лет. Ненависть делает нас не только свободными – она делает нас бессмертными! И ты, Вероника, перерожденная кровь Гипербореи, тому доказательство! Глядя на тебя, я понимаю, насколько глуп был Ситри, который позволил страху проникнуть в свою душу. Не жалок, не слаб, нет! Именно глуп! Он не захотел в очередной раз заглянуть в глаза смерти, а может быть, как раз тогда, ему должно было явиться последнее откровение Великого Господина:

Смерти нет, есть только Ненависть!»

Долгожданное появление в Москве Алира Кумара вызвало настоящий ажиотаж среди поклонников его таланта: массовое скопление публики в Манеже; присутствие на открытии экспозиции президента страны, членов правительства и мэрии столицы; массированная акция в прессе: все мировые издания поместили информацию о новой выставке мэтра на первых полосах. Но все эти, в общем-то, ожидаемые вещи не смогли затмить самый яркий пример душевного волнения и почитания – грандиозный прием, который устроили шасы в честь своего выдающегося соплеменника. К сожалению, широкая публика не была знакома с прижимистым до жадности характером носатых хитрецов, однако в Тайном Городе еще долго обсуждали ту необычайную пышность, на которую расщедрилась экономная семья Шась.

Высотное здание Денежной Башни, штаб-квартиры Торговой Гильдии, подсвечивалось добрым десятком прожекторов. Внутренние помещения, обычно сухо-деловые, поражали обилием живых цветов – Алир любит тюльпаны – и богатыми драпировками – Алиру нравится струящаяся ткань. Пятьсот приглашенных гостей обслуживали три сотни официантов и поваров. Меню разрабатывали концы – лучшие мастера проведения подобных церемоний, и можно было не сомневаться, что если икра белужья заявлялась как «свежая», то несчастную рыбешку выпотрошили всего за несколько часов до начала приема. В огромном холле Денежной Башни слух гостей услаждал симфонический оркестр – Алир большой поклонник классики; в большом конференцзале – одна из лучших рок-групп страны – Алир упоминал, что ему интересно ее творчество; в холле третьего этажа надрывался джаз-бэнд – все знают, что Алир водил дружбу с Луи Армстронгом. По самым скромным оценкам, скуповатые шасы растратили на организацию приема в восемь раз больше средств, чем на проведение ежегодного собрания акционеров Торговой Гильдии – единственного пышного мероприятия, которое позволяли себе носатые торговцы.