Александр Руджа - Везучие сукины дети [СИ]

«Панкор Джекхаммер» оживает, сотрясаясь и меча серии патронов 12 калибра. Сила попаданий такова, что целые ряды бегущих она словно выдергивает из вертикального положения и переводит сперва в летящее, а затем в лежащее. Лежащие больше не поднимаются. А в те секунды, когда десантник перезаряжает громоздкий, но всего лишь десятизарядный магазин, он щедрым взмахом разбрасывает вокруг гранаты, снаряженные белым фосфором. Это горящая, жгущая, сдирающая плоть, словно старые обои, смерть.

Клэм нашел призвание своей жизни в работе дирижером — по крайней мере, так это выглядит со стороны. Его перчатки с равной легкостью пробивают горящий жаркий воздух и мягкие белковые тела. Взмахами рук — невесомыми, воздушными — он регулирует, кому в проклятой выжженной оранжерее следует остаться жить, а кому умереть. Путевку в жизнь пока что не получил никто.

Лейтенант ухмыляется. Наивное простодушие сползло с его души, словно кожа со змеи, и сейчас в гримасе, застывшей на лице, нет ни капли доброты. Револьверы палят без передышки, их стволы раскалились — каждая третья пуля, прошивающая иногда по несколько человек, трассирующая — и на фоне всеобщей смерти и боли это выглядит поэтически красиво.

Уши закладывает от криков и воплей горящих заживо. В воздухе почти физически ощущается боль и отчаяние. Сопротивления нет. Это избиение безоружных.

Кровью, огнем и колесами группа проходит первый — условно первый, потому что он возвышается над городом, как гора — этаж, готовая к любым гнусным неожиданностям и практически уверенная в том, что лифт будет заблокирован, а лестница наверх — завалена. Но она ошибается.

На втором этаже их ждет сюрприз. В отличие от оплавленного и черного от огня, дыма и сгоревшей плоти парка ниже, здесь все почти стерильно белое — стены, потолок, даже окна, похоже, выходят на берег Северного ледовитого океана с навсегда вмерзшими в прибрежный лед кораблями и призрачными белыми медведями. Здесь совершенно чисто и почти сверхъестественно пусто. И тихо — их шаги звучат как святотатство.

Но сюрприз, как выясняется, отнюдь не в этом.

— Здравствуйте, — приветливо говорит им выходящая из бокового — разумеется, тоже белого — коридора девушка. — Как добрались?

Никто не отвечает. И вовсе не потому, что девушка некрасива — наоборот, в ней есть что-то притягательное. Но это животная, первобытная притягательность, что-то в ее плоском, улыбчивом лице, вздернутом носе, редких, мышиного цвета волосах с ровной челкой и едва заметными зеленоватыми прядями, быстрых, темных глазах. Она невысокого роста, одета в бурую и довольно затрапезную майку с надписью FUCK WHAT CHA HEAR и короткие зеленые шортики. Но самое главное — она смотрит на них, словно на старых знакомых. Но никто в группе не может сказать, что видел ее раньше.

Почти никто.

— Мику… — глухо выдыхает сквозь маску Чумной Доктор. — Что… Как…

Лейтенант сдвигает шляпу на затылок. Горячечный оранжевый огонь в его глазах уже померк, и то, что там было — если было — по всей видимости, устало и отправилось на боковую.

— Так это, значит, и есть Мику?.. — он недоверчиво щурится. — Должен сказать, я представлял ее себе совершенно иначе. Несколько… э… более…

— Это потому, — говорит Чумной Доктор, — что я описывал ее тебе совершенно иначе.

— Зачем же ты обманывал меня, позволь поинтересоваться?

— Лейтенант, помолчи. Все уже давно все поняли. Раньше она выглядела не так, а, Фикус?

— Верно. Раньше… Мику! Что с тобой случилось?

Девушка хитро качает головой. В ее маленьких глазках нет узнавания. Там вообще ничего нет.

— Кто вы, замаскированный незнакомец? Боюсь, мы не представлены друг другу, а значит…

Доктор снимает маску. Мику всматривается в его изборожденное шрамами лицо.

— Фикус… Что…

— Очевидно, вы оба изменились, — нетерпеливо говорит Клэм. — Обычно это случается с течением так называемого времени. Оставляю вас пораженно осознавать эту чрезвычайно сложную истину и предлагаю двигаться дальше.

— Нет, — говорит Доктор. Маска в его руке выглядит сброшенным за ненадобностью щитом. Здесь и сейчас, перед той, что когда-то была его мечтой, он наг и беззашитен. — Что произошло? Что ты… что ты с собой сделала? Или это он? Я знаю, этот ублюдок наверняка…

Девушка пожимает плечами.

— Да вообще-то ничего подобного. Все, что сделал Хелайн, это предложил мне работу, а я, конечно, согласилась. А лицо? Внешность? Ну, просто мне нравится разнообразие. И если все возможно, то почему бы и нет?