По идее его не было в природе, по крайней мере, так утверждали официальные органы. Но он – был. У нас так часто случается – вроде как чего-то нет, а оно существует и процветает, людям на радость, себе на пользу.
Там я залез в раздел «Популярное» и начал читать отзывы, отбирая те книги, где они были наиболее паскудными. Общеизвестный факт – чем больше в книгу кидают грязью заслуженные флибустьеры-фекалоиды, тем она может оказаться интересней. Не всегда это срабатывает, но частенько.
Как это и водится, накачав книг в наладонник и плюхнувшись на диван, я понял, что читать я уже не хочу. И телевизор смотреть тоже не хочу. Через двадцать минут, повертевшись, я осознал, что даже сон ко мне не идет.
– Зажрались вы, батенька – сказал я сам себе.
На самом деле, такой образ жизни, какой я сейчас веду – это не есть хорошо. По сути, я помещен в тепличные условия, совершенно мне непривычные и несвойственные, а это запросто может привести к деградации. Видел я такое.
Одна моя приятельница и коллега по цеху как-то вышла замуж, причем очень удачно, за вполне себе богатого дядьку. Причем дядька был совершенно нормальный – не псих, не урод, без приступов патологической ревности и тому подобных закидонов. И он действительно ее любил.
Все вроде бы было хорошо, но вот не хотел этот дядька, чтобы его жена работала. Мол – дома должна сидеть, и все тут, пунктик у него такой был. Приятельница моя, которую Маринка звали, посопротивлялась, посопротивлялась, да и сдалась.
Вот тут-то невеселое и началось. Она никогда не относилась к той категории женщин, которых ласково называют «хозяюшка» и которые умеют двадцать четыре часа в сутки вить семейное гнездышко. Маринка прошла огонь, воду и чугунные трубы (она как-то неделю шастала с диггерами по московским коллекторам), могла влить в себя поллитровку водки, умело закрутив ее в бутылке «винтом», и как-то раз на спор сиганула прямо из вертолета в воду, причем метров с сорока.
Нет, она честно пыталась как-то приспособиться к этому быту – посещала какие-то выставки, ходила по магазинам, даже попробовала подружиться с соседками (в комплекте с мужем ей достался дом в элитном поселке по престижному направлению). Но – тщетно. Это ведь тоже призвание – так жить. Не каждой это дано, и ведь глупо ждать от кукушки, что она будет вить гнездо подобно жаворонку? Может, ребенок спас бы ситуацию, но с ним тоже не сложилось – у Маринки была слишком бурная юность, после которой возможности родить у нее не осталось.
Выдержала Маринка год, после сбежала ко всем чертям из этого рая.
– Знаешь, Никифоров, что там самое жуткое? – сказала мне она, когда мы в редакции, отмечая ее побег, накидались по полной. – Это то, что в какой-то момент тебе начинает нравиться тот ритм жизни, который тебе задали извне. То есть, когда тебя потихоньку начинает устраивать растительное существование, которое ты ведешь, когда ты в нем видишь не дискомфорт, а прелести. Безделье растворяет личность, как кислота металл – незаметно, но неуклонно. Я смылась оттуда, когда это поняла. А поняла я это тогда, когда поймала себя на мысли о том, что у меня почти нет своих мыслей. Все, что у меня осталось – это фрагменты деловой жизни моего мужа, о которых он мне рассказывал вечером, и кусок лужайки, который видно в окно. Проще говоря – я там начала деградировать. Не как человек, но как личность. А самое страшное, что может потерять человек – это потерять себя. Наливай давай, чего сидишь как засватанный?
Маринка погибла через полгода, совершенно глупо, в автокатастрофе на трассе «Дон». Но эти последние полгода она снова была совершенно счастлива от того, что она опять живет так, как хочет. И, что-то мне подсказывает, если бы ей предложили выбор – полгода, но такой жизни, или еще лет сорок в холе и неге, то она бы выбрала более короткий отрезок пути.
Так вот, к чему я – и у меня начинается вот такая деградация. Все слишком просто и всего слишком много. И мысли, как тараканы на кухне – разбегаются, когда включают свет.
Я, переместившись на кухню, достал из коробки пистолет, подаренный мне Шелестовой, и пощелкал курком. Ладонь ощутила рельеф гравировки на щечках рукояти, и я вспомнил о том, что так и не выяснил – что именно на них изображено? Что за кабалистика?
Подумав немного, я плюнул на все и набрал номер Златновой. Какого черта? Если откладывать это дело на потом, я так ничего и не узнаю. Ну а если она будет засыпать в процессе разговора, буду начинать петь в трубку – это кого хочешь простимулирует, доказано сегодня.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу