Роберт Асприн - Дом, который построил Джек

— Боюсь, меня тоже обчистили, — с досадой признался полицейский инспектор, ощупав свои карманы. — И часы тоже свистнули. Кажется, придется добираться домой на своих двоих.

— Боюсь, что так. У меня и двух пенсов не осталось. Малькольму не хотелось даже думать о возвращении в Сполдергейт с новостью о том, что он узнал, кто такой Джек-Потрошитель, и нашел разом и Маркуса, и Бенни Катлина — только для того, чтобы потерять их всех в суматохе уличного собрания. Марго будет шипеть как ирландская уличная кошка — это после того, как он прогнал ее домой с Флит-стрит. А ведь ночная работа для него еще не закончится: им еще предстояло установить наблюдение за подвалом на Уайтхолле в попытке разгадать тайну неопознанного торса. Малькольм поежился и приготовился к еще одной бессонной ночи.

Джина дрожащими пальцами отперла дверь дома в Спитафилдз, потом посторонилась, пропуская вперед Маркуса. Они с Ноа отнесли Йаниру наверх, спотыкаясь о пороги. Джина повозилась с рожком и зажгла свет.

— Я переоденусь и заберу девочек от Минделей, — послышался сверху голос Ноа.

Джина устало кивнула. Детектив, снова превратившись в мифическую сестру Маркуса, выскользнул из дома и вскоре вернулся с детьми и д-ром Минделем, который сразу поспешил наверх осмотреть Йаниру. Джина поднялась следом. Она отчаянно страшилась того, что может случиться, когда Йанира придет в сознание. Д-ра Минделя она застала склонившимся над Кассондрой. С недовольным фырканьем он щупал ей пульс, в то время как Артемисия и Геласия в дальнем углу комнаты жались к отцу и испуганно смотрели на мать — в первый раз за три долгих года.

— Опоили, говорите? — проворчал д-р Миндель, приподнимая ей веко и вглядываясь в зрачок. — Как жестоко по отношению к беззащитной леди! Однако пульс отчетливый, и дыхание ровное. Она просто будет спать, пока действие снотворного не пройдет. — Он порылся в саквояже и достал оттуда маленькую склянку с мазью, которой смазал следы от веревок на руках Йаниры. — Трудно сказать, как скоро она придет в сознание. Когда она проснется, пожалуйста, пошлите за мной.

— Спасибо, доктор, — вздохнул детектив. — Обязательно.

Когда доктор вышел, Джина переглянулась с Ноа.

— Мы можем что-нибудь еще сделать?

— Нет.

Маркус отвел девочек в спальню и уложил спать.

— Ты бы отдохнула, Джина. — Рука Ноа осторожно сжала плечо Джины. — Ты устала, а тебе нельзя рисковать здоровьем ребенка.

Джина кивнула. Никто и правда не мог пока ничего поделать, только ждать, пока Йанира придет в сознание, и молиться, чтобы она очнулась в здравом уме. Борясь с непрошеными слезами. Джина вышла из комнаты и тихо легла в постель. Однако сон не шел к ней: она никак не могла отогнать видение тех расчлененных тел, светловолосой женской головы на столе, а рядом мужской — они валялись там, словно какие-то пустые молочные бутылки. Она пожалела, что в свое время почти не обращала внимания на теории об оккультном мотиве убийств Потрошителя. Д-р Джон Лахли явно занимался оккультизмом, причем не теоретическим, а самым что ни на есть практическим. Теперь она вспомнила: стены подземного помещения были покрыты магическими символами. Лахли считался известным врачом и лектором, членом Теософического общества, уважаемым человеком, имевшим знакомства в августейшей семье. Стоит ли тогда удивляться, что полиция так и не нашла Джека-Потрошителя? Они искали какого-то опустившегося ист-эндца, иностранца, а не почтенного джентльмена. Она с легкостью могла представить себе реакцию инспектора Эбберлайна или сэра Чарльза Уоррена, если бы кто-нибудь сказал полиции, что им противостоит безумец со связями в королевской семье. Человек, извративший смысл древних друидических ритуалов, включая головы-трофеи.

Джина поежилась, вспоминая его жуткую лекцию и тот огонь, что горел в его глазах, когда он говорил о подобных вещах. И она еще собиралась когда-то снять кино об убийствах Потрошителя! Она и Карл. Господи, какими наивными они были! Двое неразумных детишек! Мир полон безумцев вроде Джона Лахли, убивающих ради обладания властью… или вроде Джона Кеддрика, ее отца. Джек-Потрошитель построил себе ужасный дом глубоко под улицами и наполнил его смертью. Джина свернулась калачиком, защищая свой живот, где рос ребенок Карла, и поклялась, что ее дитя никогда не станет жертвой той бойни, что устроил ее отец. Джина сама проследит за тем, чтобы это чудовищное сооружение было уничтожено вместе с ее отцом. Даже если для этого ей придется самой нажать на спусковой крючок.