Михаил Михеев - На задворках Солнечной системы

Сложившаяся в этом бою ситуация могла быть описана одним коротким и емким словом – тупик. Противники, как оказалось, были не в состоянии причинить друг другу вреда, пока действуют защитные поля. Подавить же их, с учетом явно избыточной мощности, представлялось весьма затруднительным. В такой ситуации стрелять можно было хоть до посинения или, что вероятнее, до исчерпания боезапаса. Взять же на абордаж в космосе активно маневрирующий корабль – это уже из разряда ненаучной фантастики.

«Черная шутка» дала еще один ракетный залп, после чего Смит приказал задробить стрельбу – все равно бесполезно, незачем переводить боезапас. Некоторое время корабли продолжали идти параллельными курсами, и дистанция между ними больше не сокращалась, хотя и не увеличивалась. Смит брал паузу на принятие решения и снизил ускорение. Вот только в голове его пока что ничего путного не рождалось. Время же, как выяснилось буквально через несколько минут, работало против него куда активнее, чем предполагали обе стороны конфликта.

Появление русского крейсера оказалось полной неожиданностью, причем для Романова даже большей, чем для Смита. Последний хотя бы теоретически допускал, что у идущего на ответственную миссию корабля может иметься какое-то прикрытие. Романов же совершенно точно знал, что военный корабль, который, несомненно, вышлют на помощь, получив от «Седова» сигнал бедствия, в лучшем случае только-только отошел от причала марсианской базы и еще даже разгон начать не успел. В районе же пояса астероидов ни одного русского корабля не было, так что помощи ждать было неоткуда. Разве что на чудо надеяться… Убежденный материалист Романов в чудеса не верил, но им было на это наплевать. В результате кавалерия из-за холма появилась, словно в примитивном фильме-вестерне, и сразу же показала, что русских трогать низ-зя. От слова «ващще».

Русский крейсер превосходил своего забугорного визави на два года возрастом, вчетверо габаритами и раз в десять массой. Он нес солидную, по меркам космоса, броню, защитное поле чуть мощнее транспорта и имел двигатели на два поколения моложе установленных на «Черной шутке». Ну и соответственно вооружен был куда лучше пиратского крейсера, что не замедлил продемонстрировать.

Маскировка у него тоже оказалась куда эффективнее, и радары пиратов обнаружили крейсер лишь в момент, когда он уже выходил в атаку. Дистанция на тот момент составляла ничтожные по космическим меркам полтысячи километров и сокращалась на глазах. «Черная шутка» попыталась уклониться от атаки и немедленно открыла огонь, но все эти потуги выглядели откровенно жалко. Сблизившись с противником и проигнорировав обстрел, крейсер дал залп. Орудия его всерьез превосходили калибром все, что было на вооружении пиратов, и на этот раз защитное поле их корабль не спасло. Два десятка снарядов вскрыли борт «Черной шутки», словно консервную банку, и воздух пузырем рванулся наружу…

– Да… Перестарались, – резюмировала Демьяненко, с интересом рассматривая плывущие в космосе обломки. Романов посмотрел на нее с некоторой даже завистью. Человек без нервов, одно слово. Пока шел бой, работала спокойно и точно, будто робот. Ни малейших эмоций. Когда пирата разнесли в клочья, зрелище было жутковатое, вражеский корабль буквально вывернуло наизнанку. А она… она смотрела на это едва не со скукой. И сейчас тоже. Вон, плывет тело погибшего от взрывной декомпрессии, все в окружении капелек замерзшей крови. Зрелище то еще. Даже видавшему виды командиру не по себе, а она смотрит так, будто нет картинки занимательнее. Именно занимательнее – радости нет, рвотных позывов тоже вроде бы не наблюдается, только чуть брезгливый интерес.

– Перестарались… Может, оно и к лучшему.

– Не скажи. Так бы узнали хоть, кто против нас работает.

– Может, и узнают еще.

– Ключевое слово тут, – женщина едва сдержала зевок, – узнают. Кто-то узнает, не мы.

Романов хотел возразить, но в этот момент замерцал сигнал вызова, и через секунду они уже могли лицезреть наглую и веселую физиономию командира русского крейсера. Хорошо знакомую, кстати.

– Всем привет! – оскалил он зубы в бодрой улыбке. – Игорек, ты не в обиде, что я вмешался? Мне просто надоело наблюдать за вашими плясками.

– Да нет, я весьма благодарен, – хмыкнул Романов. – И, кстати, рад тебя видеть. Жаль, тебя на базе не было, когда мы там буянили.

– А уж мне-то как жаль…

Они не лукавили. Когда-то вместе заканчивали летное училище, да и служить пришлось в одном полку, на штурмовку вместе летать. Друзьями, правда, не были, но хорошими знакомыми – точно. Потом судьба развела. Семена Рихтовича судьба забросила в космос сразу, Игоря Романова – на два года позже. И виделись они с тех пор редко.