Михаил Михеев - На задворках Солнечной системы

– Знаю. Открой глаза, старик. Мы живем в мире науки, здесь друг друга жрать положено. Как только об этом месте узнают, сюда примчится толпа маститых и седобородых. И будут все знать, что сделано все под руководством академика такого-то, предвидевшего, предложившего, обосновавшего, ну и так далее. А я окажусь в конце очереди или вовсе за забором. Вспомни, много ли народу знает, как звали того крестьянина, что зацепил плугом статую в Помпеях? И сохранила ли история его имя вообще?

Басов честно задумался, Ипатов с усмешкой наблюдал за ним. Потом снова вздохнул:

– Вот потому-то я и не хочу никому и ничего сообщать. Да, я нашел это место случайно, подобрал камень – а это бетон. Почти такой же, как тот, которым мы пользуемся, разве что, похоже, на основе шлаков. Но, во-первых, я – геолог, поэтому и понял, а они бы даже не посмотрели в его сторону, а во-вторых, это я пахал на Марсе, а не они. Они в кабинетах сидят – вот пускай и дальше этим занимаются.

– Зачем ты мне это говоришь?

– Зачем? А затем, что после Сатурна ты будешь если не знаменит, то известен. Будешь выступать, давать интервью. И скажешь это во всеуслышание, так, чтобы ни у кого не осталось сомнения, кто и чего тут достоин.

– Все-таки славы хочешь, – прищурился Басов.

– Хочу, – не стал жаться приятель. – И возможностей, которые она дает, тоже хочу.

– Денег, например?

– А что? Это противоестественно?

– Ну, любить деньги – это нормально.

– Я люблю не деньги, а то, что на них можно купить.

– Логично. Не боишься, что я себе загребу открытие?

– Не-а, – мотнул головой Ипатов. – Все ж таки, думаю, я тебя знаю неплохо. Ты можешь увести девушку – но не плюнешь в спину. Да и потом… Знаешь, даже если я ошибаюсь, пускай это достанется тому, кто рискует в космосе, чем протирателям штанов.

– Понял тебя, – задумчиво пробормотал Басов. – Ладно. Я сделаю все, что могу.

– Вот и ладно, – улыбнулся Виктор, и лицо его вдруг помолодело, став почти таким же, как в не такой уж далекой молодости. – А теперь давай звать наших экскурсантов, засиделись мы.

Разгулявшиеся пассажиры подтягивались больше часа – разбрелись они все же далеко, некоторые даже по скалам успели полазить. Хвастались фотографиями, видеокадрами, показывали сувениры – чаще всего камни необычной формы и красивых расцветок. Кривоносовой повезло найти друзу с кристаллами очень красивого фиолетово-черного окраса – довольно распространенный здесь камушек, ближайший родственник земного аметиста. Правда, друза оказалась расколотой и попросту развалилась у нее в руках на четыре здоровенных обломка, но астрофизик, не слишком огорчаясь, один кусок забрала себе, второй сунула в руки Басову, для коллекции, третий отдала Петровой, а четвертый зарезервировала для Ирины. Уж у кого-кого, а у Людмилы Алексеевны жадность домашним зверьком никогда не была.

Зато удружил Павлов. Этот придурошный спортсмен решил прихвастнуть перед женщинами и сделать сальто, эффектно прыгнув со скалы. При марсианской гравитации – вполне реально, даже в скафандре, вот только привыкнуть к ней еще требовалось. Степан этого не учел и заработал гематому на пятой точке. Хорошо еще, ничего себе не сломал. В результате весь обратный перелет он, под сдержанный смех товарищей, принимал немыслимые позы и шепотом ругался под нос. В общем, день пролетел весело, и, когда шаттл пристыковался к станции, народ разбежался довольный и усталый.

Борт корабля «Седов». Вечер того же дня

– Очень интересно. И у кого вы это нашли, говорите? – поинтересовался контрразведчик.

Романов ответил. Контрразведчик усмехнулся.

– Знаете, я почему-то даже не удивлен. А вот эти игрушки?

Романов снова прокомментировал, правда, непечатно.

– Надо же, сразу у двоих… Вот этому я как раз удивлен, господа хорошие. Но признаю, вас можно поздравить, хоть какой-то результат. Правда, весьма спорный.

– Это почему еще?

– Если что-то не пытаются спрятать, то могут это сделать по глупости и наивности, по тонкому расчету или считая себя в своем праве.

– То есть?

– То есть все просто. Или рассчитывают, что каюты обыскивать не станут, что наивно, или для того, чтобы в случае нужды сказать: это не мое, разве в подобной ситуации настоящий шпион станет класть такой компромат на видное место? Да я бы запрятал его так, что Карацупа не разнюхает. Ну, а еще человек может иметь право держать при себе такую вещь, понимаете?

– Вот как?

– Игорь Петрович, Ирина Васильевна… Вот скажите мне, вы уверены, что я – единственный представитель спецслужб на корабле? Притом что сам я в этом не уверен?