Сергей Зайцев - Неистребимый

И Квин.

Да, с ним приключилось то, о чем этот парнишка и не мечтал…

А может, как раз и мечтал, если учитывать особенности данной культуры.

…Тому, кто владеет Лешу, ничего не стоило догнать его после того, как я вынес наружу Тай, все еще пребывавшую в обмороке, и оставил на попечение ковыляющей сестры. Несколько секунд, и я уже шел рядом с Квином, сопровождая его на аудиенцию к Волшебному Зверю…

Мой Злыдень заметил меня первым и, растолкав мощной грудью остальных зверюг, подался навстречу – так, что поводья, прикрепленные к столбу, натянули его острые уши, – и приветственно взрыкнул. Привет и тебе, приятель, я тоже рад тебя видеть. Земля под ним была странно разрыхлена, словно он решил копытами распахать собственную делянку под лебс, пока меня тут не было. Наверное, развлекался по-своему.

Затем и Тай тоже заприметив меня, поднялась и взволнованно шагнула навстречу:

– А где же Квин?

– Остался в колодце, – ответил я, неторопливо подходя вплотную и с какой-то светлой щемящей грустью любуясь тонкими, нежными чертами ее лица. Спешить больше было некуда. А взволнованность ей, кстати, очень шла. – Круг Причастия все еще демонстрирует разные интересные картинки, вот он и решил посмотреть, пока есть возможность. Да не тревожься ты так, для него там нет никакой опасности.

На самом деле Квин остался специально, чтобы дать мне возможность проговорить с его матерью без помех.

Тай кивнула с видимым облегчением, приняв информацию к сведению:

– Понятно.

Онни на мое появление никак не отреагировала, и удивительного в том ничего не было. Расслабленно прислонившись спиной к каменитовой стене дома и закрыв глаза, она внимала сиглайзеру, целиком погрузившись в волшебный мир грез. Сотница наконец дорвалась до сладкого – даже жаль будет отрывать ее от этого занятия. Я оставил ей сиглайзер перед тем, как догнать Квина, – другой возможности не представилось бы.

– Да ты садись, Тай. Думаю, нам следует поговорить.

Мы сели рядом, места на скамейке хватало, и я сделал то, что она от меня ждала, – обнял ее за плечи, принимая мягкую волну ее безмолвной благодарности. Она была немного напряжена, догадываясь, что я могу сказать, да и сам я тоже не мог похвастаться внутренней безмятежностью. Оставалось только позавидовать Онни, которой было сейчас начхать на все земные проблемы.

Прошла минута, а я все еще молчал.

Столько нужно было сказать, но нужные слова, как назло, не шли.

Как бы я ни отмахивался, а за эти дни между нами пролегли невидимые, но вполне осязаемые связи, что неизбежно происходит при любом более или менее продолжительном знакомстве, чем бы оно ни закончилось. А если еще присутствуют и личные симпатии… В этом-то и беда, расставаться уже было не так просто, как вначале.

Она решила мне помочь и заговорила первой:

– Ты нашел свой телепорт, Эл?

– Да. Там, где и предполагал, – за Порогом, где раньше обитал Страж. И где сейчас вместо него стоит твоя прекрасная каменная копия… Там находится еще один колодец, куда меньше первого, вот он – и есть хкаси-телепорт… А еще чуть дальше – логово Зверя.

Она затаила дыхание, прежде чем задать следующий вопрос, и я уже знал какой.

– Ты… ты видел его? Волшебного Зверя?

– Я видел его вместе с Квином, – поправил я, напоминая, что был там не один.

– И как он? – спросила она. – Как он выглядит?

Я криво улыбнулся:

– Волшебно, как же еще. Да ты сама теперь можешь сходить и глянуть на него в любое время. Возможно, он окончательно проснется только через несколько лет, так что нет необходимости спешить. Кстати, как там Гилсвери?

Мы нашли его недалеко от Гронта, рядом с остатками портала, и перенесли в более подходящее для тяжело раненного место – дом отшельника. Мне же самому и пришлось заносить его внутрь и укладывать на широкий лежак, возможно еще помнивший тепло своего сгинувшего хозяина. Так что сейчас светлейший находился прямо за моей спиной.

– Он пока без сознания, но быстро восстанавливается, – тихо вздохнула Тай, – Маги такого уровня, как Гилсвери, страшно живучи… в отличие от нас, смертных…

– Это я уже понял. Вспомнить хотя бы Драхуба.

– Лучше вспомни Лекса. – Она заметно расстроилась, вспомнив о подсотнике, ее светло-серые глаза подозрительно повлажнели. Ну вот, только слез мне и не хватало. – Бедняга, мне так его жаль. Знаешь, он так напоминал мне Остина, постоянно такой приветливый, неунывающий. У него была добрая душа…

– Мне тоже жаль, что так вышло. – Я помрачнел. Часть вины в смерти этого парня лежала и на моей совести.