Николай Клюев - Аванхальм. Чужая кровь (СИ)

Арид не ответил, прямиком направившись в свой кабинет. От мыслей тяжелела и противно побаливала голова. Ещё никогда, будучи хранителем пророка, он не думал об этом так много. Из кухни приятно пахло жареным мясом и луком, но есть абсолютно не хотелось. Даже наоборот — в животе неприятно бурлило и жгло, вызывая тошноту.

Сев на просторное и мягкое кресло перед столом, заваленным бумагами и папками, мужчина зевнул и от души потянулся. Слегка клонило в сон, но в данный момент он был неуместен.

«Дел невпроворот, да и сыворотку пора бы принять. Вчера настолько завалили работой, что запамятовал»

Решив начать именно с этого, Арид с трудом поднялся с кресла, переоделся в домашнее и направился в уборную.

— Дорогой, что там на работе? — подала голос жена, когда он проходил мимо кухни. В электронном голосе ели-ели, но можно было разобрать беспокойство.

— Всё нормально, любимая.

— А как там… Авриана? Звонил? — возня на кухне затихла. Единственный звук, доносившийся теперь оттуда — хищное шипение подсолнечного масла.

— Нет. Она просила не звонить. Сказала, что решила вступить в «Свободу», — он горестно усмехнулся, закрыв изнутри дверь уборной. Что не говори, а общение с женой после слов дочери — «У меня больше нет матери!» казалось очень странным. Будто общаешься с трупом.

Открыв тумбу в стене, скрывающуюся рядом со среднего размера зеркалом, мужчина достал очередную дозу препарата и продолговатый предмет с металлической пластиной на конце.

Засучив рукав и ткнув прорезью чуть ниже плеча, слегка сморщился от зудящей боли под кожей. Пронаблюдав за тем, как жидкость внутри шприца исчезает, Арид задумался. Задумался о «Сыворотке от любви», под которой скрывалось много больше, чем контроль прироста населения. Как это ни печально, но ему приходилось жить с этим знанием. Знанием того, что сыворотка не только предотвращает перенаселение, но и снижает избыток граждан. Госкомитет изо всех сил пытался уверить их, что верхние сектора — рай, где нет и быть не может никаких смертей. На самом деле он саморучно убивал миллионы ни в чём неповинных. Каждый божий день все они играли в лотерею. Пускай существовало всего два крупных фактора, от которого деффренк мог умереть, но и их вполне хватало. Видеоигры с полным погружением, от которых гибли сотни поставивших на кон жизнь, и единственная неизлечимая болезнь — «чёрный язык» — разработка биоинженеров, созданная с целью контроля уровня смертности, от которой гибли десятки, если не сотни тысяч. Некоторые дозы вакцины намеренно заражали. Все, кроме вакцин Глав секторов и директоров крупных компаний — единственных посвящённых.

Пускай он и знал, что в дозе нет заразы — стало ещё хуже, чем было. Особенно от мыслей о Авриане. Все эти годы ей и её маленькой копии подмешивали в сыворотку специальное лекарство. У его дочери оно предотвращало видения и сдерживало сущность пророка, у Шаалры блокировало только Силу и некоторые физические возможности. Что будет теперь, когда обе перестали принимать сыворотку, Арид не мог даже представить. Точно ничего хорошего.

Умывшись напоследок и выйдя из уборной, он направился в кухню. Жена всё ещё стояла у плиты. Мясо с гречкой и луком уже стыли на столе. Робот, полностью имитирующий внешность женщины тридцати лет, но с идеально белой кожей, стоял к нему спиной и молча смотрел на стенку над плитой. Мужчина подошёл сзади и обнял жену, продолжая думать о своём. Тело робота было ели тёплым. Откуда вообще взяться теплу, если в нём одни железки, микросхемы и провода? Специальный подогрев кожи? Кто этих инженеров поймёт…

— Я волнуюсь за неё… Я понимаю, что говорю это слишком часто, но… Где она сейчас? Что делает?

— Не волнуйся. Она сильная девочка. Со всем справится, — выдавил Арид. Вышло не убедительно.

— Неужели мы ничего не можем? — она вырвалась из объятий и повернулась к нему. Блеснули искусственные глаза карего цвета, так не подходящие пепельно-белым волосам.

На секунду задумавшись, мужчина положил обе руки на плечи жене.

— Можем, — ответил он и провёл ладонью по её щеке.

Он оказался прав.

Трофеи несказанно радовали, но всю отраду глушила невероятная потеря.

Ему удалось отыскать ту незримую лазейку. Дорогу, избранную для него судьбой. Дорогу в бедующее, которое, несмотря на пророчество, должно быть великим для людского рода. Но ради того, чтобы смело шагать в будущее, было необходимо утерять очень важную нить, связывающую его с прошлым. Дорогого и вечно уважаемого им Павла Гнобенко — ныне усопшего профессора Палан'ша. И пускай к концу своей мучительно долгой жизни он стал умалишенным ворчливым стариканом — Ко'авальн навсегда запомнил его проворным и вечно хмурящимся юнцом, с величайшим удовольствием впитывающим непосильные для него — директора по вторичной переработки сырья — знания и науки.