Виталий Романов - Лабиринт смерти

Метелкин оказался в комнате-ловушке случайно. Шел по коридору, искал кого-нибудь из выживших. Хотелось еще пострелять, уж больно забавно было смотреть, как лазерные «пули» рвут на части тела людей. Гораздо любопытнее, чем палить по металлическим болванам.

Шел-шел, да вдруг пол под ногами разъехался, и Саша упал вниз, прямо в этот металлический каземат, без выхода. Точнее, выход отсюда где-то был. Ведь сумели выбраться наружу те, кто приварил кучерявого к металлу. Да. Шутники… Присобачили стальные захваты прямо к полу. Смех, да и только…

– Давай, колись! – повторил Метелкин, потирая ушибленную руку и оглядывая комнату.

Со всех сторон – металлические переборки. Чистые, без петель или дверных ручек. Только на одной из стен – ради прикола, что ли – пожарный щит. Ведро с песком, небольшая лесенка, огнетушитель, топор. Шутники, блин.

Приваренный к полу не издал ни звука, только на лбу его выступили капли пота. Крупные капли.

– Ну, чо молчишь-то? – не выдержал Метелкин. – Но пасаран, что ли?

Плотный паренек не ответил, только вдруг нервно заерзал на полу, словно пытаясь освободиться. Со стороны это выглядело глупо. Дебильно. Толстые стальные оковы на руках невозможно разорвать. А на ногах, у лодыжек, браслеты еще шире.

– Слышь ты, Геракл сушеный! Надоело мне ждать, пока родишь!

Метелкин, флегматично пережевывая резинку, подошел к пленнику, направил автомат на его стопу. Палец чуть ощутимо дрогнул, поглаживая спусковой крючок. Кучерявый заметил это. Он вдруг нервно икнул. Жалобно посмотрел на Сашку.

– Ты меня не убьешь? Не убьешь, если скажу? – голос как у забитой овцы.

Последней овцы в стаде. Такую и порезать не жалко.

– Нет, конечно! – не особенно пытаясь выглядеть естественным, соврал Александр.

– Правда? – пленник обрадовался, словно выиграл приз.

Метелкин поморщился. Уж очень хотелось выстрелить, руки просто зудели.

– Давай, рожай быстрее! – потребовал он.

– Выход подо мной, – прогундосил кучерявый.

– Как это – под тобой? – Саша оторопел, не понимая, даже опустил оружие.

– Люк… – парень начал говорить сбивчиво, торопливо. – Люк… подо мной… Нагнись. Засунь руку под спину… Там крышка…

Метелкин, еще не до конца веря в то, что сказал пленник, присел на корточки. Внимательно оглядел кучерявого. Тот покивал головой, словно подтверждая: все так! Все правильно…

Саша опустился на колени, засунул ладонь под тело. Нащупал ребристую крышку. Провел по ней пальцами, определяя контуры. Вытащил руку и захохотал. Можно открыть, да тело мешает. Тело.

– Шутники… – сквозь слезы выдохнул он. – Нет, еханый бабай! Шутники! Ну, шутники…

Кучерявый смеялся вместе с ним. До тех пор пока Метелкин не поднялся на ноги, не направил автомат на ногу пленника, примериваясь.

– Не надо! – попросил несчастный. – Прошу тебя, Саша! Пожалуйста! Не надо!!!

– Ну, брат! – добродушно оскалился Метелкин. – Ты загнул… Мне ж надо отсюда выйти. Не будь эгоистом.

Все так же улыбаясь, он нажал на спуск. Кучерявый паренек заорал, предчувствуя боль, но ничего не произошло. Саша удивленно покрутил оружие в руках. Навел его на ведро с песком, висевшее на пожарном щите, выстрелил. И вновь – осечка.

– Черт! – ругнулся Метелкин. – Неужто заряд кончился?!

Он ведь много стрелял, очень много. Может, и впрямь в батареях не осталось запаса энергии? Или вдруг они сместились в тот момент, когда Сашка вместе с оружием провалился с горизонта на горизонт? Контакт пропал?! Удар-то был приличным…

– Во засада! – ругнулся Метелкин.

Его задумчивый взгляд скользнул по пустым стенам, потом зафиксировался на пожарном щите. Сашка сделал несколько шагов вперед, снял с креплений топор. Задумчиво взвесил его в руках. Глянул на приваренного к полу товарища по игре, захохотал.

– А ведь не убью! Правду сказал – не убью!

– Не надо! Пожалуйста… умоляю, Саша! Не надо!

– Шутники! Ну, шутники!

– Нет!!!

– Тебе что оставить, – примериваясь, уточнил Метелкин, – руки или ноги?

Черную обезьяну Дэн Хлопов подкараулил на выходе одного из залов, спрятавшись за колонной. Все началось с того, что Денис углядел маленькую движущуюся фигурку, бесшумно скользившую по тоннелю. Освещение в этом месте было отвратительным, но глава охранной фирмы сразу подумал об азиате. Во-первых, кравшийся вдоль стены человек оказался совсем небольшого роста, как чертов узкоглазый. Во-вторых, при перемещении не издавал громких звуков. Все роботы тоже были миниатюрными – под стать азиату, – да только при каждом шаге громыхали, будто кастрюли.