Аннит Охэйо: Пробуждение (СИ)

Йаати разбудил странный звук, — словно кто-то бежал по двору босиком. Он вскочил — и тут же замер. По двору бежало…

Больше всего ЭТО походило на два сросшихся огромных пальца — желтых, в красную крапинку. Они соединялись беловатым утолщением величиной с арбуз, — а из него росли какие-то синеватые полупрозрачные щупальца. Оно бежало очень быстро, — прямо к балкону, на котором стоял оцепеневший мальчишка. Идет по следу, вдруг понял Йаати. Ещё бы несколько минут — и всё…

Он не заметил глаз, но тварь как-то заметила его. Она неожиданно высоко прыгнула вверх, — пара тонких синеватых лент щелкнула в воздухе, в ладони от голого живота Йаати, — стукнулась об козырек, свалилась на асфальт и издала невыразимо мерзкий, режущий уши визг. Йаати шарахнулся назад, рванул дверь и ввалился куда-то в темноту. Тут же в ней вспыхнул яркий синеватый свет, — он всё же вскрикнул от испуга, но тут же увидел на стене плафон с сотней, наверное, крохотных лампочек. Стальная дверь закрылась, лязгнув щеколдой. Стало очень тихо.

Йаати замер в пустом кубическом помещении. Его трясло, мир перед глазами как-то дико прыгал. Он никак не мог поверить, что видел ЭТО наяву, — и боялся, что тут же, на месте, сойдет с ума. Точно такие же твари лежали на улице, расстрелянные турелями, — и при мысли, что он беспечно бродил по городу, кишащему ими, его затрясло ещё сильнее. Он уцелел буквально чудом, — но всё же уцелел, и радость от этой мысли постепенно вытесняла смертельную жуть. Наконец, его так же внезапно отпустило. Взвизги твари доносились снаружи глухо, как сквозь подушку, — но Йаати уже не сомневался, что на них сбежится целая орава таких же. Выйти на улицу он уже не мог.

Вдруг беззвучно погас свет. Йаати замер, оцепенев, не дыша, твердо уверенный, что в тот же миг в него вцепятся чьи-то огромные зубы. Не стерпев, он дико заорал от ужаса, — и тут же свет вспыхнул вновь. Какая-то автоматика, реагирующая на звук, — он где-то слышал о такой, читал в каком-то журнале… Вспомнив о ней, он сел на пол и начал дико, всхлипывая, ржать. Остановила его только боль в сведенном судорогой животе. Как бы то ни было, ему дико повезло, — он вспомнил, что уже слышал шаги такие шаги, шаги такой твари там, в лесу, и уже не сомневался, что тогда его спасла лишь вода, через которую он перебрался, оборвав след. Как бы то ни было, здесь есть свет, значит, должна быть и вода, а может, и какие-то харчи, — хотя бы консервы…

Вдохновленный этой мыслью, Йаати поднялся и открыл внутреннюю дверь. За ней царил кромешный мрак, — но, едва он хлопнул в ладоши, свет вспыхнул. Такой же синевато-мертвенный, — но сейчас его это не трогало. Он пошел вперед, дергая двери квартир, — к сожалению, запертые. Вторая дверь, третья…

Четвертая дверь вывела его в квадратный холл с лифтами. Не думая, Йаати ткнул в кнопку. Под ней вспыхнул зеленый огонек, — и тут же сверху докатился лязг и грохот, гулко отдаваясь в пустой утробе здания.

Йаати замер, проклиная свою глупость, — но поделать ничего уже не мог. Он замер, готовый в любую секунду бежать, — но ничего страшного не случилось. Где-то через минуту двери лифта со скрежетом раздвинулись, — похоже, им не пользовались уже давно. Йаати отскочил, как кот, увидев внутри голого чумазого парня, — и лишь потом узнал себя в настенном зеркале. Вид у него был… ещё тот. Дикий. И довольно-таки страшноватый, — он самого себя испугался. Да уж…

Вздохнув, он вошел внутрь. Панель с кнопками выглядела непривычно, — но цифры на них были те же, и он нажал на «двадцать». С тем же скрежетом двери закрылись, потом лифт лязгнул и неровными рывками пополз вверх. Йаати босыми пятками чувствовал, как дергаются над кабиной разболтавшиеся тросы. За железными стенками что-то то и дело скрипело, свет мерцал, — доверится этой развалине было явно не лучшей идеей, и он вновь испуганно замер. Казалось, что лифт вот-вот застрянет, — или вообще оборвется и полетит к чертям вниз. Но ему повезло и в этот раз, — скрипящая конструкция доставила его на самый верх. Он вышел в холл, как две капли воды похожий на нижний. И такой же пустой.

Хлопая в ладоши, он пошел по коридору. Всё двери тут тоже оказались заперты. Наконец, он вышел на балкон, — и замер, ошалев от высоты. Вдали лежал темный ковер леса, рассеченный ровной линией шоссе, слева тускло блестела река. И справа тоже. Внизу лежали серые пустынные крыши. Казалось, он летит на самолете, — в его родной Лахоле таких высоких домов не было.