Андрей Стригин - Химеры [полный вариант]

— Почему неизвестно? — Светочка в недоумении поджимает губки. — Там мишки!

— М-да, хороший ребёнок, — Семён улыбнулся, но взгляд быстро гаснет, когда посмотрел на крутые скалы.

— Пойду я, Аскольд и… — сталкиваюсь с требовательным взглядом тёщи, она нахмурила брови и явно не хочет, чтобы я назвал её мужа, но Анатолий Борисович шагнул вперёд: — Что стоим, пошли, — тесть всё же заметил следы от тропы и первый двинулся вверх.

Я развёл руками, а тёща даже покраснела от негодования, но перечить не стала, характер её мужа железный и это она прекрасно знает.

Раньше здесь была целая дорога, петляющая между нависших скал, лихие водители иногда даже по ней спускались прямо к пляжу. Но это было раньше, теперь всё изменилось, тропа едва обозначена, словно произошедшие метаморфозы не смогли полностью сгладить разлом и теперь она тянется, как едва заметная тропинка, а в самом начале её и вовсе нет, лишь небольшая осыпь из мелких камней. Очень может быть, Светочка ещё застала тропу, когда она только трансформировалось, иначе для меня загадка, как хрупкая девочка смогла преодолеть такой сложный маршрут.

— Наверное, так всё начиналось, сначала появилась чуть заметная трещина между скалами, затем, через сотни тысяч лет она раздалась, — делает вывод мой тесть, он останавливается, вытирает пот с лица.

— Похоже на то, — соглашаюсь я, с некоторой завистью глянул на Аскольда, в отличие от нас он совсем не вспотел и рубашка на спине сухая. — Ты когда-нибудь, устаёшь?

Он остановился, с недоумением глянул на нас, пожал плечами: — Всякое бывает и как лось рванул по тропе.

— Удивляюсь, как твоя дочка весь этот путь проделала! — вдогонку кричу я.

— Она вся меня, — через плечо ухмыльнулся Аскольд и, внимательно посмотрев вперёд, добавляет: — Подходим к поверхности, вижу просветы между скалами.

Он первый выходит наверх и сразу отпрянул назад, на него с размаху налетает мой тесть, удивлённо вскидывает брови, но Аскольд прижимает пальцы к губам. Я торопливо вскарабкиваюсь к ним, вижу, как Анатолий Борисович на животе подползает к кромке почвы, нависающей над тропинкой, протискивается между корней и замирает.

— Что там? — заинтригованно спрашиваю я.

Тесть поворачивает ко мне какое-то просветлённое лицо, глаза горят охотничьим блеском, пальцы вцепились в торчащий корень, словно в охотничье ружьё: — А ведь, правда, мы в доисторическом мире, — уверенно заявляет он.

— Так что там? — едва не выкрикиваю я.

— Сам посмотри, — Аскольд беззвучно смеётся, его безобразная бородка выписывает игривые пируэты.

Я ползу вверх, тесть нехотя пропускает меня: — Осторожнее, сильно не высовывайся, — предупреждает он.

Раздвигаю полёгшую траву и, меня с головой накрывает тяжёлый звериный запах. В наступающих сумерках вижу непонятного происхождения холмы и вроде толстую змею, обвивающую сочные стебли, с хрустом рвётся трава и, я замираю от восторга и страха, это не змея — хобот исполинского слона. Холмы сдвинулись, земля вздрогнула, я понял, что это животные, но какие! Лишённые шерсти гиганты выше любого мамонта, уши как паруса — развиваются, словно под сильным ветром, один из исполинских слонов изверг из глотки такой умопомрачительный рёв, что я кубарем сваливаюсь вслед за слетевшим вниз тестем.

— Ну как? — смеётся Аскольд.

— С простой винтовки такого не убьёшь, — нервно пожевал губы тесть.

— Была б винтовка, — ухмыльнулся Аскольд.

— М-да, кроме ножей ничего нет, — соглашаюсь я, — но мяса то, сколько! — это так позабавило моего друга, что он весело хохотнул:- Да если он просто нагадит, такой лепёшкой человека насмерть зашибёт.

Древние слоны будто делают перекличку, их рёв доносится то слева, то справа, вздрогнула земля.

— Уходят, — прислушался тесть.

— Похоже на то, — вытянул шею Аскольд.

Любопытство меня просто раздирает, я вновь подползаю к поверхности, раздвигаю траву. Действительно, гиганты неторопливо бредут в сторону леса.

— А ведь здесь когда-то стояли наши автомобили, вон там, была палатка, где торговали пивом, — почему-то проговорил тесть и сглотнул липкую слюну.

— Воду надо найти, — облизнулся я.

— Это на склонах, я заметил тёмные участки, по-видимому, там родники, — уверенно произнёс Аскольд.

— Пора вниз, — с некоторым сожалением говорю я, — темнеет, то, что нам надо было выяснить, мы узнали, нет сомнения мы… — я замешкался, не зная какие подобрать слова, но мне на выручку подоспел Аскольд: — Ты хотел сказать — мы в настоящей жо…е?