Борис Миловзоров: Гроздья миров (СИ)

— Ничего, тебя полезно потрясти!, — мстительно усмехался Адамс.

Для него сейчас было главным в оставшихся сумерках выйти на следы вездехода. Почему-то Бенни был уверен, что ему следует двигаться по ним. Уже совсем стемнело, когда в свете фар мелькнули две широкие полосы гусеничных отпечатков. Он вышел, внимательно осмотрел их. Похоже свежие совсем, ветром ни тронутые. Завтра поедем!

— Эй, Рони!

— Да, Бен!, — глухо донеслось из-за спины.

— Спать!

— Я хочу в туалет!

— Отстань, терпи до завтра, — Адамс буквально провалился в сон.

Рано утром он любовался на отчаянные ужимки Клеманса. Тот выскочил из фургона как ошпаренный и теперь, немного придя в себя, ворчал, вернее ныл.

— Бен, нельзя же так издеваться над человеком.

— А чего ты терпел, что у тебя там места мало?, — язвил Адамс.

— Ага, а потом ехать в дерьме?!

— Пришлось же мне плавать в нем по твоей милости, так почему бы тебе в нем не поездить? Молчишь? Тогда тащи сухой паек, я, надеюсь, ты его по пути не сожрал?

Во время завтрака Клеманс озабоченно оглядывался, смешно вытягивая шею, за что, в конце концов, несмотря на причитания, вновь был водворен в фургон. На возмущенные крики о том, что только он, Рони, знает, как добираться до заветного камня, Бенни сухо заявил, что катается по степи по своей воле, а Клеманс пусть сидит тихо, потом усмехнулся и захлопнул створку.

— Рони, я уверен, что ты и в темноте сможешь поесть, — в ответ раздалось глухое мычание: Клеманс уже жевал.

Адамсу действительно было не до своего попутчика, крутя руль, он напряженно размышлял, зачем все это время гонит грузовик по этим следам, отчего ему столь претит помощь Клеманса, ведь он местность знает и кратчайшим путём отведёт к людям? Единственный ответ, который пришёл в голову, это всё дело в необъяснимой брезгливости к своему толстому попутчику, в упорном нежелании получать от него любую помощь.

Глаза Бенни в очередной раз наткнулись на указатель уровня топлива: меньше полбака. И каждый очередной километр неумолимо клонит стрелку вниз. Ещё несколько часов и придётся идти пешком. Машину тряхнуло. Адамс огляделся, ландшафт за окнами поменялся: холмы древней свалки остались позади, степь превратилась в каменистое плато, с которого ветер старательно сдувал песчинки, путеводная колея исчезала на глазах. Бенни все чаще приходилось останавливаться и поднявшись на крышу фургона, биноклем высматривать продолжение колеи. Кое-где в низинах, с подветренной стороны больших валунов песок сохранялся, и след вездехода на нем казался пунктиром, рисующим маршрут, только паузы становились все длиннее. И вот настал момент, когда след исчез окончательно. Сколько Адамс не водил биноклем, ничего, кроме голого камня впереди не видел, лишь на самом горизонте новым пейзажем виднелся мелкий частокол далекого горного массива. Ехать надо было туда. Так для себя решил Бенни.

Бензин закончился, когда скалистые вершины накрыли машину густой вечерней тенью. Мотор чихнул пару раз и заглох. Адамс вышел, пнул ногой покрышку и грустно обвел взглядом вокруг. Радостный возглас вышел из него произвольно: буквально в нескольких километрах виднелся автор гусеничного следа. Он стоял возле нагромождения камней, перед белесой стеной каких-то испарений. Бенни поднял бинокль: людей вокруг видно не было.

— Странная у него какая-то форма, — рассуждал Бенни, внимательно всматриваясь. — Очень похож на боевые машины, но, судя по размеру гусениц, меньше раза в два. А для обычного исследовательского вездехода слишком велик. Ладно, там разберемся. Надо пленника освободить.

Клеманс выпрыгнул из фургона помятый и сонный, комбинезон на груди был весь заляпан жирными пятнами. Он потер глаза и огляделся, и вдруг, неожиданно для Адамса стремглав вскочил на крышу фургона. Сверху донесся могучий топот, потом возгласы удивления. Бенни отошел на несколько шагов, чтобы взглянуть, но Клеманс уже ринулся вниз. Он направился к Адамсу и, не доходя трех метров, внезапно опустился на колени. Бенни от неожиданности даже отпрыгнул.

— Рони, ты чего?

— Бенни Адамс, ты воистину избранный и я еще раз прошу разрешения служить тебе верой и правдой!, — Клеманс картинно приложил руки к сердцу и тут же ткнулся лбом в холодный камень.

— Рони, прекрати, встань, сейчас же!

— Не встану, Великий! Дозволь служить тебе.

— Да, черт с тобой, служи, коли охота, только встань!

— О, благодарю тебя, ты не пожалеешь!, — Клеманс медленно поднялся, но не разогнулся. Во всяком случае у Бенни сложилось такое впечатление, глядя на его неуловимо согнутую позу.