Юлия Латынина - Нелюдь

– Я – человек, – сказал Нин Ашари. Потом лицо миллиардера исказилось, и он хрипло добавил:

– А вот та тварь, которая пробила мне колени, – он был нелюдь.

Возвращались с орбиты в полном молчании. Принц Севир сидел в пилотском кресле. Теперь, когда он управлял обычным челноком, Эйрику было видно, что пилот из него довольно-таки паршивый.

В саду принца Севира, под силовым полем со скатывающимся к нему водопадом, ждали еще пятеро, которых принц Севир представил Эйрику как ведущих ученых проекта. Принц не стал уточнять, люди они или нет.

Их ждал легкий обед; Эйрика посадили справа от принца. Чеслав хотел было сесть с краю, – но принц любезным кивком указал ему на стул напротив.

Принц Севир славился чревоугодием; новый хозяин его клеток не счел нужным резко менять вкусы и сейчас рассеянно хлебал суп из раковых шеек. В пище как источнике энергии он не нуждался, но, в конце концов, ему было все равно, откуда усваивать химические элементы.

Из пятерых ученых ели двое.

Эйрик ван Эрлик молча сидел перед тарелкой; Чеслав Трастамара ел деликатесную перловку с той же невозмутимостью, с какой две недели назад кушал крийнский шнасс .

– А вы что скажете о корабле? – внезапно повернулся Севир к Трастамаре.

Молодой курсант Службы Опеки натянуто рассмеялся.

– Я – что? – пробормотал он, – я как босс скажет.

Пухлые губы Севира сложились в человеческую – необыкновенно человеческую – улыбку. Эйрик никогда не видел, чтобы хариты улыбались. Он никогда не видел, чтобы они плакали, негодовали или убивали.

– Ну почему же, – мягко сказал принц, – нам важно не только мнение Эйрика. Я высоко ценю генерала Трастамару. И мне не безразлично, сумеет ли его сын понять нас.

Эйрик и Чеслав переглянулись. «Ну что же, – подумал Эйрик, – это было следовало ожидать. Им должен был сказать Дом Келен. Или Денес. А может быть, они знали с самого начала».

Начальник личной охраны принца внезапно потянулся и, отломив ножку хорошо зажаренной курицы, сжал ее в кулаке. Когда он разжал кулак, от ножки остались одни кости. Начальник личной охраны сжал кулак снова, – на этот раз и костей не осталось. Начальник личной охраны подмигнул Чеславу и расхохотался.

– В чем разница между харитом и человеком? – внезапно спросил принц Севир.

– В биологии, – ответил Чеслав.

– А точнее?

– В способе познания мира, – ответил Чеслав, – мы познаем мир, используя инструменты, вы познаете мир, превращая в инструменты себя.

Принц Севир помолчал.

– Сколько будет дважды два? – спросил он.

– Четыре.

– А почему?

Чеслав нахмурился, не понимая вопроса.

– Почему дважды два четыре – а не три и не двадцать семь? – повторил принц Севир.

Чеслав думал несколько секунд, протянул руку и вынул из серебряной вазы с фруктами четыре спелых сливы.

– Раз, два, три, четыре – сказал Чеслав. – вот почему.

Принц Севир помолчал. Потом он разделил сливы на две равные кучки, выбрал две из них и с силой сжал в кулаке. На столе лежали теперь две целых сливы и третий раздавленный комок.

– Раз, два, три, стажер, – сказал принц Севир. – Если при сложении две вещи слиплись в одну, получается, что дважды два равно три?

– Это нечестно, – воскликнул Чеслав.

– Напротив. Вы правильно сказали – разница между нами в биологии. А это означает, что разница между нами также и в математике, потому что математика биологически обусловлена. Вы считаете вещи. То, что снаружи. Две вещи и еще две вещи – получаются четыре вещи. Мы считали свои клетки. Мы строили математику, которая описывала бы внутренние преобразования наших частей. Две клетки и еще две клетки, – сколько это будет, если пара этих клеток объединится?

– Три, – механически сказал Чеслав.

Подумал, нахмурился, и сказал:

– Вы что, хотите сказать, что в вашей математике дважды два равно трем?

– Не всегда, – ответил принц Севир. – Вы понимаете, в чем дело, стажер. Сегодня, к примеру, понедельник. И когда вы объединяете две клетки с двумя клетками, у вас получаются три клетки. А завтра, во вторник, клетки вырастут и не будут объединятся при сложении. Они будут делиться. Две клетки плюс две клетки будет пять клеток. Или двенадцать. Вы улавливаете мою мысль?

«Почему твой компьютер дает одинаковые ответы в разное время?» – вспомнил Чеслав вопрос воспитанного харитами мальчика.

– Или представьте, что у вас есть клетки с одним рядом свойств. Например, синие. И есть другие клетки – скажем, зеленые. Когда вы складываете синие, они объединяются, и две клетки плюс две клетки получается три клетки. А когда вы складываете зеленые, они делятся. И две клетки плюс две клетки получается пять клеток. Это все равно как если бы в человеческой арифметике результаты зависели от того, каким почерком написаны цифры.