Любовь Пушкарева - Синто. Героев нет

– Хорошо, допустим, курсанты у вас; вы знаете, как их переделать?

– Есть мысли.

Президент в ответ скептически хмыкнул.

– Мне нужно полное содействие со стороны тропезок, – сказал он тяжело, – мне нужно их заявление, нужно, чтобы они выступили в Совете.

– Дайте время хотя бы до конца би-дня, и я смогу вам что-то четко ответить. Может, будет лучше, если вы прилетите и сами с ними поговорите.

– Может. Подготовьте их для этого разговора. И меня.

– Хорошо. До связи в восемь би-вечера, и будьте готовы вылететь в это время.

Президент кивнул, на том и расстались. Вольф, который во время разговора несолидно прятался под столом, вылез и укоризненно сказал:

– Зачем ты хамишь ему? Ты же понимаешь, чем это чревато.

– Дарел, если я не буду огрызаться, он совсем на шею сядет. Он только что попытался сделать меня виноватой в том, что тропезки не удовлетворены заказом. Маразмом не попахивает, а?

– Маразм не пахнет.

– Пахнет. Дерьмом, – ответила я мрачно. – Ладно, пойдем очаровывать наших погононосных дам.

Дамы пребывали в хорошем расположении духа благодаря Ларсону, который травил байки о стычках с пиратами. Дамам тоже было о чем рассказать, и они нашли понимающего слушателя.

Мы пригласили их в комнату переговоров и позвали всех незанятых старших преподов. Пришли шестеро, Хорзан и Дин Таксон в том числе. Дамы среагировали на Дина, как кошки на собаку. А жаль, ведь я нашла с ним общий язык. Очень умный и исключительно любопытный преподаватель стратегии быстро раскусил, чему на самом деле обучаются мои курсанты, и держал язык за зубами. Короче, несмотря на свою женоподобность, он оказался вполне надежным союзником и интересным собеседником. Никто из преподов не хотел общаться со мной в неофициальной обстановке, все знали, что Вольфу это не понравится, а с Дином такой проблемы не было.

Мы расселись друг против друга, и летчицы принялись выкладывать, что бы им хотелось видеть в курсантах. Образ вырисовывался слегка нереальный, учитывая, что остался всего год обучения. Началось рабочее обсуждение, говорили в основном Вольф, Ларсон и Дин, причем чтобы Дин не сказал, его слова воспринимались негативно, поняв это, он уже предпочитал помалкивать. И все же после какой-то его фразы, обнаглевшая Дебюсси выдала что-то вроде «Без женоподобных знаем». Видя, как вытягиваются лица Дина и Вольфа, я взорвалась.

– Стоп! – от этого крика все вздрогнули и уставились на меня.

– Майор Дебюсси, вы сейчас – по незнанию, конечно, нанесли тягчайшее оскорбление преподавателю Таксону. Будет лучше, если вы извинитесь.

Оскорбление было не таким уж тяжелым, просто Дебюсси вела себя как засранка и всех уже достала, преподы прятали глаза, они раскусили мой маневр.

– Кому лучше? – все же попыталась огрызаться Дебюсси.

– Всем.

– Майор, извинитесь, – спокойно сказала подполковник Грево. Дебюсси немного смутилась.

– Извините, не хотела вас оскорбить, – выдала покрасневшая майор.

На что Таксон ответил:

– Извинения приняты. – Глядя на меня, он спросил: – А не нанесу ли я смертельного оскорбления, если замечу, что майор Дебюсси – образец не столько женственности, сколько мужественности?

Преподы смотрели в стол с напряженными лицами, пытаясь спрятать улыбку.

Мне пришлось отвечать.

– Я не знаю, поэтому лучше воздержитесь от замечаний, господин Таксон.

Подполковник, похоже, тоже раскусила нашу игру, но в результате беседа приобрела более конструктивное русло.

Договорились о том, что тропезки останутся на месяц в учебке, чтобы перевоспитывать курсантов и лично наблюдать за процессом обучения. Вот аспекты наблюдения и перевоспитания и подвергались детальному обсуждению. Проблем в том, чтобы уговорить Грево выступить в Совете Дезерта с ходатайством о смене училища, не возникло, президенту прилетать не понадобилось, о чем я и поспешила ему сообщить.

На следующий би-день произошла куча событий. Утром подполковник выступила в Совете, который удовлетворил ходатайство. Днем – неслыханная удача! – ректор Гауфсон слег в регенератор с инфарктом, и летчиков смогли спокойно вывезти, остальных курсантов перетасовали так, чтобы освободить корпус для Штубе, и демонтировали имитаторы. К вечеру летчики обживали две казармы, а я оттяпала помещение для своих ребят, а то спали в три этажа, сто человек с лишним как никак. На следующее утро привезли имитаторы и к вечеру смонтировали и протестировали их.

На третий день после прилета тропезок начался обычный учебный процесс, причем ошарашенным переменами курсантам усилено стали промывать мозги, а именно – прочитали длиннющую лекцию о женщинах-летчицах и их подвигах. Но теория – это, как известно, одно, а практика – другое. Мой план по перевоспитанию, или вернее – воспитанию уважения к женщинам-офицерам был прост и незатейлив: сначала предложить курсантам выполнить на имитаторах сложную боевую задачу на полное уничтожение хранителей, а потом сделать то же самое самим, вшестером. Единственный мухлеж заключался в том, что для курсантов ситуация будет новая, а мы ее детально проработаем. В уровне старших летчиц я более-менее была уверена, а Илис знала, как саму себя, так что сомневаться в том, что мы выполним задачу более успешно, не приходилось. Тропезки согласились на мой план. Мы выбрали массированную атаку двенадцати пиратских кораблей на торговое судно. В реальности – это верная смерть для всех. Проработав задачу и запасшись «тузами в рукаве», мы приступили к делу. Курсанты уже прослушали первую лекцию о героинях, но вот что меня поразило: некоторые из них решили, что им врут, что подобное невозможно. Чем это объяснить – персональной тупостью или успехами пропаганды – я не знала. И вот Ларсон, который взялся курировать новичков, собрал весь курс в полетном зале и предложил выйти шести лучшим. Сразу вышло пятеро, шестого выбирали голосованием. Ребята сели в имитаторы, а все остальные могли наблюдать бой на огромном стереоэкране. Шесть против двенадцати, они смогли уничтожить четырех пиратов и двоих потрепать, прежде чем сами были убиты. В общем-то, неплохой показатель, вылезали они из имитаторов, ожидая похвал. Но Ларсон разнес их в пух и прах, на повторе показав, сколько моментов для атаки они упустили и как глупо подставлялись. Ребята оскорбились и вполне резонно заявили, что после боя, конечно же, можно найти кучу недочетов, но когда ты сам в кресле испытываешь перегрузки и имеешь доли секунды для принятия решения – это совсем другое дело.