Роман Глушков - Сорвавшийся с цепи

Вот же зараза — ни раньше, ни позже! Кого там еще черт принес?

Не ослабляя хватки, капитан обернулся. И увидел дуло дробовика, нацеленного ему в лицо. Но кто наставил на него оружие, осталось для него загадкой. В следующий миг перед глазами Мизгиря сверкнула вспышка, и его голова разлетелась кровавыми ошметками по земле, уже залитой его и Морока кровью.

Командир стрельбанов сдержал свое обещание. И не заставил павших товарищей себя ждать, присоединившись к ним даже быстрее, чем он думал…

— Ты вовремя! Еще полминуты и опоздал бы, — прохрипел вестник Смерти. А может, просипел или прорычал. Этого он не знал, так как напрочь лишился слуха, когда взрыв разорвал ему барабанные перепонки.

Крапчатый положил на плечо дробовик и что-то ответил. Но Морок не умел читать по губам и не понял его. Наверное, толстяк огрызнулся чем-то вроде «Скажи спасибо, что я вообще за тобой пришел, пугало ты одноглазое».

— Я тебя не слышу, — мотнул головой Морок. — Совсем ничего не слышу после взрыва. Можешь даже не орать мне в ухо — это бесполезно, я оглох.

Крапчатый поморщился, плюнул на почти обезглавленный труп стрельбана, а затем махнул рукой, приглашая следовать за собой. Надо полагать — к машине, на которой сын Мотыги пообещал увезти Морока из Погорельска…

А ведь Морок едва не убил его прошлой ночью после того, как бар «Мазутное счастье» взлетел на воздух. Крапчатому повезло — вестник Смерти опознал его в темноте. И хотя их предыдущая встреча была не из приятных, Морок не пожелал убивать этого человека. «Это же сын твоего друга Семена! — щелкнуло у него в голове нечто вроде предохранителя. — Ты готов прирезать сына Мотыги? После того, как отомстил Дерюге-младшему за внучку Семена?»

Нет, палач беженцев с «Гордой» был к этому не готов. Более того — понял, что должен подойти к Крапчатому и объясниться в том, что это не он, Морок, уничтожил «Мазутное счастье».

Толстяк стоял один посреди улицы, глядел на взорванный бар и плакал. Вестник Смерти не чувствовал к нему жалости — с чего бы вдруг? — а просто приблизился к нему сзади и кашлянул.

Крапчатый вздрогнул и обернулся. И пусть не сразу, но признал в Мороке человека, которому он однажды намял бока на складе своего бара.

— А, это снова ты, — буркнул он, так и не наставив на Морока дробовик, который держал в руках. — Чего тебе еще надо? Оставь наконец меня в покое, чертов друг моего чертова папаши!

— Пришел сказать, что я здесь ни при чем, — ответил Морок, указав на пожар. — Ты должен об этом знать.

— А разве я тебя в чем-то обвиняю? — удивился Крапчатый.

— Нет. Но завтра тебе скажут, что «Мазутное счастье» взорвал Морок. И покажут мой знак, — предупредил вестник Смерти. — А это вранье, клянусь. Просто кто-то желает меня подставить. И я подозреваю, кто именно.

— Морок? — переспросил хозяин сгоревшего бара. — Тот самый Морок, про которого базарят чулымцы? Так это ты убил погорельских «святых», а также Сачка и Кирюху Дубая, туда им всем, ублюдкам, и дорога?

— Они — моя работа, — не стал отрицать вестник Смерти. — И Дерюга-младший — тоже моя. Я прикончил эту грязную тварь в сортире после разговора с тобой. Не мог не прикончить, ведь Петька надругался над внучкой моего старого друга. А твой бар я не трогал. Однако я найду и убью того, кто это сделал. А также Чулыма, который ничем не лучше Дерюжных.

— Серьезно? Без шуток? — не поверил столь смелому заявлению Крапчатый.

— Зачем мне бросаться пустыми обещаниями? — нахмурился Морок. — Разве Чулым и остальные с нами шутят? Посмотри, во что они превратили твой бар.

— И когда ты намерен их всех порешить?

— Очень скоро. Возможно, завтра. Или послезавтра. Не люблю затягивать с такими вещами.

— Хм… — Толстяк помолчал. — Знаешь, а ты не такой плохой малый, как мне раньше казалось. В общем, слушай сюда, дважды предлагать не стану. Я тут решил поутру свалить из Погорельска. Люди Кесаря хвалились, что нашли проезд аж до Аганайского тракта, где разрушения уже не такие сильные. Хочу проверить, правду они говорят или нет, хотя с какой стати им врать? Но я могу задержаться на пару суток, чтобы забрать тебя с собой, как только ты разделаешься со здешней нечистью. Буду рад увидеть напоследок, как она корчится в предсмертной агонии. Ну что, едешь со мной после того, как управишься с работой, или останешься здесь?

Вестник Смерти задумался и понял, что местные охотничьи угодья ему надоели. Если он загрызет своих главных конкурентов-хищников, смерть мелких уже не принесет ему такого удовлетворения. Так, может, и впрямь пора менять среду обитания — когда еще представится возможность?