Александр Забусов - Характерник. Трилогия (СИ)

Отъехали обе машины. Издали в свете многочисленных фонарей, разглядел десяток бойцов, ощетинившихся стволами автоматов в сторону пустыря. Надо так понимать, что и на другой стороне выставлен эскорт. Значит… Не доходя до конца поезда, метнулся в промежуток между вагонами-теплушками. Вот при них охраны не было. Быстрыми, пружинистыми движениями заскочил сначала на сцепной механизм, а с него полез выше, в конечном итоге распластавшись на крыше. Теперь ждать.

Рассмотрел зеленый отсвет семафора в ночной тьме. Туша паровоза окуталась паром, подала гудок и скрипя тормозами, лязгнув буферами, поползла к станционному строению, набирая ход потащила тяжелый состав. Поехали!

Лежа на слегка покатой крыше, Хильченков никак не решался оторвать рук от какой-то железки, а тут еще и состав гулко прогрохотав по мосту, набирал скорость. Теплый ветер встречным потоком обвевал голову, шевеля короткую прядь волос на голове, помимо воли заставляя вжиматься в металлическую твердь вагона, напоминая, что он не циркач под куполом балагана и сталкиваться с такой ситуацией ему еще не приходилось. Какие-то бесформенные тёмные предметы мелькали на обочине, пока еще город. Пора было решаться на какие-то действия. Это в фильмах все просто получается, а на деле вагон трясет и слегка раскачивает из стороны в сторону. Скорость не сто километров в час, но ему ночью да с ветерком и этого хватит. Боязно. Вот так сорвешься и ухнешь вниз, головой об камешек стукнешься и привет родным!

Нет, так дело не пойдет! Сколько он в этом мире? Кажется огонь, воду и всякие трубы прошел, включая канализационные, а тут… Сконцентрировавшись, поднялся в полуприсяде и плюхнувшись на пятую точку, уперся в крышу ладонями. Теперь его и сильным порывом ветра не снесет вниз. Подняв лицо вверх, как волк поднимая морду, готовится провыть свою песнь, обратился к Нему словом. А слово то имеет силу, так как в нем мысль заветная заключена, способная «ворота открыть». Дед предупреждал, что Перунов волк только в самом тяжком случае может к покровителю обратиться. Вот тот случай. Заговорил, вплетая нужный ритм в говор:

— Именем Света, именем Рода, именем силы его! Перун насылает благость на призывавших её. Силу и славу, твердость и ярость, даждь нам Перун в бою. Громом явленный, будь вдохновенным, волю яви свою. Именем Бога Седого Сварога воину силу даждь. Сыну и брату, другу и вою, волю свою яви. Ныне и присно и от круга до круга! Тако бысть, тако еси, тако буди!

С последним сказанным словом, захотелось исторгнуть из Груди волчий вой. Едва смог сдержаться. Отпустило. Только почувствовал в теле легкость и силу великую. Показалось, запросто бревно ногой перешибить сможет и железный прут, как сухую ветку разорвать. Встал на ноги, вдохнул теплый ветер полной грудью. Мысленно проорал в темноту, распирало потому что: «О-го-го-го-о!».

А ведь мозги-то не как у тупого берсерка работают, в боевом трансе способного умертвить и своего и чужого. Спасибо покровитель!

Пошел по крыше к хвосту поезда, убыстряя шаг до бега. Прыжок! Он на крыше другого вагона. Бег и еще прыжок. Так добрался до последних двух прицепных. Теперь осторожней!

Улегшись на живот, подполз к срезу крыши, оттуда внимательно наблюдал что происходит на тамбурной площадке соседнего вагона. От теплушек эти вагоны существенно отличались. От Ростова считай только отъехали и сразу трое стоявших в карауле бойцов еще не успели пресытиться разговором и мыслью о том, что уезжают подальше от фронта. Теплый поздний вечер, огромная луна и будто вышитые на темном полотне неба звезды, только способствовали беседе под стук колес.

Перескочить с крыши на крышу, это наделать массу шума, значит придется нейтрализовывать солдат…

Тем временем ротмистр Греве, как и его солдаты был вдохновлен поездкой. Прощай юг! Сколько времени пришлось работать под прикрытием, ломать комедию перед полковником и великой княгиней, а самое главное ничем не отличаться от отщепенцев воевавших против своих. Вживаться и выживать в их «гнилом» обществе. Теперь, слава Богу, все позади. Проверив караулы на тамбурных площадках, заглянув в купе отдыхавшего личного состава, «вздернув» для порядка унтеров, подошел к купе «гостя». Автоматчик выставленный перед закрытой дверью, при виде начальства вытянулся в струнку. Служба, есть служба. Спросил ефрейтора, имея в виду подконвойного:

— Как там?

— Тихо. Его и не слышно, будто и нет вовсе.

— Открывай.