Александр Пономарёв - Ликвидатор. Тени прошлого

Драгин чуть согнулся и в прыжке заскочил в переливающийся радужными цветами портал. Настёна одного за другим отправила карликов, потом сама скрылась в овале перехода. Я прыгнул в пространственный тоннель следом за ней – и сразу оказался в гуще боя. Просторный машинный зал гудел от грохота выстрелов и скрежета терзаемого горячим свинцом железа. Я еле успел пригнуться: шальные пули просвистели над головой, с визгом срикошетили от стен. По стеклу противогаза и броне комбинезона забарабанили бетонные крошки, а в воздухе, и без того полном серых клубов пыли, прибавилось мути.

Я спрятался за массивным фундаментом стальной опоры. Слева от меня, метрах в двадцати, за таким же укрытием сидел Драгин, поливая огнём «монументовцев». Настя и карлики тоже заняли удобные позиции, так что мы могли отстреливаться до тех пор, пока не кончатся патроны. Что будет после, я даже не хотел думать, а вместо этого поймал в прицел голову высунувшегося из укрытия врага и нажал на спусковой крючок. Бельгийская штучка глухо тявкнула, в забрале шлема фанатика образовалась звёздчатая пробоина – и на одного противника стало меньше.

Перестрелка закончилась довольно-таки быстро – спасибо Настиным приятелям. Если б не они, вряд ли нам удалось бы одержать верх за столь короткое время. Карлики объединили усилия и просто снесли «монументовцев» ударными волнами телекинеза. Нам осталось только добить выживших. Неприятно об этом говорить, но на войне как на войне. Вряд ли эти фанатики пожалели бы нас, улыбнись удача им, а не нам.

После скоротечного боя мы покинули изуродованный пулями машинный зал, по широкому коридору добрались до небольшого технического помещения, за которым, по словам Насти, находилась нужная нам комната. Карлики снова собрались в могучую кучку и одновременно выбросили руки вперёд. Раздался оглушительный грохот, толстую стальную створку двери вогнуло так, будто по ней со всей дури жахнул чудовищным молотом великан. Ещё один удар – и искорёженная дверь вместе с кусками вырванного из стены бетона грохнулась на пол.

В облаке сизой пыли мы ворвались в операторскую. За пультом никого не было. Настя сразу бросилась к зелёной клавиатуре и стала без разбору тыкать кнопки. Мы с напарником наблюдали через экраны мониторов, как открываются двери пустых клеток.

– Настя, угомонись, здесь никого нет, – сказал я, подошёл к девушке и сжал в ладони её тонкие подрагивающие пальцы.

– Опоздали, – еле слышно прошептал Драгин.

Настя вздрогнула, повернулась ко мне, уткнулась головой в грудь. Её плечи вдруг мелко-мелко затряслись, и до моего слуха донеслись приглушённые всхлипы.

– Поплачь, милая, лучше будет. Не держи в себе боль, пусть она со слезами уйдёт, пусть, – погладил я девушку по спине.

Настя не стала сдерживаться и вскоре зарыдала в голос. Тихо заскулили и захныкали карлики, потирая глаза грязными кулачками. Глядя на их безутешное горе, у меня тоже комок подкатил к горлу, защипало в глазах. Даже Драгин – и тот расчувствовался. Правда, его эмоции выражались сжатыми до хруста костяшек пальцами на «калаше», стиснутыми до зубовного скрежета челюстями и застывшей под стеклом противогаза гримасой ненависти.

Внезапно выражение его лица переменилось, а в глазах засияла надежда. Он вытянул руку, нацелился указательным пальцем в самый дальний экран.

– Эй! Хорош потоп разводить. Вон ваши пацаны, ничего с ними не случилось. Пока.

Мы с Настей посмотрели на монитор с чёрно-белым изображением большого круглого зала, в центре которого находилась странная конструкция. Внешне она походила на гигантскую модель атома с огромным чёрным кубом в роли ядра. Возле этой штуковины, сложив руки на коленях, по-турецки сидела группа подростков. Лицом к ним и спиной к загадочному агрегату стоял пожилой человек в белом лабораторном халате с забавным головным убором из светящихся трубочек на голове. Слева от него сутулился дирижёр в обрывках белой рубахи и заношенных до дыр синих штанах – похоже, тот самый тип, что мысленно беседовал со мной в Припяти.

Кроме этих двоих и детей, в помещении больше никого не было. Отряд «монументовцев» в стандартных комбинезонах и с обычным оружием в руках дежурил в коридоре за дверью (камера оттуда передавала изображение на соседний монитор): человек десять, может, больше, если предположить, что не все попали в объектив. Фанатики стояли возле дверей и вдоль стены. Отсутствие у них экзоскелетов и гаусс-пушек радовало. Конечно, будь они вооружены, как терминаторы, мы бы всё равно пошли на штурм, тут уж без разговоров. Но ведь куда как приятнее идти в бой, зная, что шансы на победу находятся несколько правее отметки в пятьдесят процентов, а не застыли около нуля на воображаемой шкале успеха.