Робин Хобб: Убийца шута

Я села в постели и спросила:

– А где мой меховой ночной халат?

Ибо на мне была только сшитая мамой красная шерстяная ночнушка.

– Меховой ночной халат? Вы купили меховой ночной халат в городе? Я о таком никогда не слышала! – Кэрфул поспешила к моему гардеробу и открыла дверцы, но внутри ничего подобного не нашлось.

У меня прояснилось в голове, ночные грезы начали таять.

– Это был сон, – призналась я. – Мне приснилось, что у меня есть ночной халат из волчьего меха, с красной шерстяной окантовкой.

– Ну и теплым же, наверное, должен быть такой халатик! Как по мне, даже чуток жарковат.

Кэрфул рассмеялась и принялась подыскивать одежду для меня. Она была разочарована тем, что я не купила в городе новых вещей. Качая головой, моя горничная выложила для меня чистую тунику (одну из тех, что были мне велики) и новую пару шерстяных штанов. Я пропускала ее болтовню мимо ушей, пытаясь разобраться с «всего лишь сном». Это был не такой сон, как те, что у меня бывали; он куда больше походил на нашу первую встречу с Волком-Отцом в шпионском лабиринте. Кто он такой? Что он такое? Он был волком с резной статуэтки, а нищий – Лишенным Запаха.

Одевшись, я покинула комнату, но не пошла завтракать, а отправилась в отцовский кабинет. Когда я открыла дверь, комната оказалась холодной; камин подмели после того, как использовали в последний раз. Я коснулась холодных камней и поняла, что прошлой ночью тут вовсе не горело яркое пламя. Я снова посмотрела на резную каменную фигурку на каминной полке. Что ж, эта часть моего сна соответствовала правде. Лицо второго человека точно было лицом нищего, только гораздо моложе. Я рассматривала его и думала, что он, наверное, был очень веселым юношей. Я и волка изучила; резчику хорошо удались его темные, глубокие глаза. Я внезапно позавидовала отцу из-за того, что в юности у него были такие друзья. А кто есть у меня? Персивиранс, сказала я себе. Ревел. И кот, который все еще не соблаговолил мне сказать, как его зовут. На миг меня едва не затошнило от одиночества и грусти. Но я решительно расправила плечи и тряхнула головой. От жалости к себе я лишь умножу эту жалость.

На каминной полке стояла еще одна резная фигурка, деревянная. Она изображала только волка. Я взяла ее. Она была грубой, и больно ткнулась в меня, когда я ее обняла, но я долго, долго держала ее в руках. Мне очень хотелось, чтобы она стала моей, но я поставила ее на место и решила, что попрошу у отца, когда он вернется домой.

Я заперла двери на засов, открыла секретную панель и поднялась в свое убежище. Проверила запасы воды и хлеба. Надо принести больше свечей. Наверное, мне придется провести здесь много времени, пока отец не вернется. Тут меня никто не будет тревожить, да и вряд ли кто-то станет по мне скучать. Кота не было, но он оставил мой плащ на полу. Я нащупала ткань ногой, а когда наклонилась, чтобы поднять, то обнаружила, что кот забыл на плаще недоеденную мышь. Сморщив нос от отвращения, я собрала плащ и взяла с собой в отцовский кабинет. Половину мышиного трупика бросила в камин. Осторожно обнюхала плащ; он пах котом и дохлятиной. Я его вытряхнула и сложила в маленький сверток. Придется найти укромное местечко и самой выстирать. А потом, решила я, найду для плаща новый тайник, который не буду делить с котом. Он попросил корзину и одеяло, и эту часть сделки я еще не выполнила. Сегодня выполню, попозже. Я засунула плащ-бабочку за пазуху туники, закрыла секретную панель и вышла из отцовского логова, бросив последний взгляд на волка.

Все уже позавтракали, но на тарелках еще кое-что оставалось, так что я завернула кусок сосиски в кусок хлеба и съела, запивая едва теплым чаем. Насытившись, с радостью выскользнула из столовой такой же незамеченной, как вошла.

Я с неохотой отправилась в классную комнату. Другие ученики уже ждали там, но Фитц Виджилант еще не пришел.

Персивиранс украдкой подобрался ближе, встал возле меня и сообщил:

– Щенки обустраиваются, но у одного сильно воспалился обрубок хвоста. Его отсекли грубо, даже между костями не попали. Хрясь топориком, да и все тут. Нам пришлось вытащить из раны осколки кости, и он выл так, что чуть потолочные балки не треснули. Человек, который такое сотворил, заслужил то, что с ним сделал ваш отец, и даже вдвойне. Так Родер говорит, а он знает о собаках почти все. А почему ваш отец вдруг решил, что ему нужны собаки? Он ведь гончих так и не завел за столько лет.

– Думаю, он хотел сохранить щенкам жизнь. Как и ослу.