Антон Ленников - Монолит

Не думаю, что кто-то до меня пытался гасить аномалии, разве что ходили некоторое время упорные слухи о гасителе, установке учёных, которая якобы могла делать то же самое что и я — простым усилием воли. Вот только никто и никогда не рассказывал, насколько это может быть на самом деле трудно.

— Кирилл попробуй…, — крикнула Ирина, но замялась, — выключить её, ты же так уже делал.

Значит, в суматохе перестрелки с вертолётами мой фокус с «комариной плешью» не остался без внимания. Я попробовал, потянулся, — всё равно, что в одиночку поднять бетонный блок.

— Инга, помоги мне! — крикнул я девушке, как в прошлый раз.

— Прости, — прошептал её голос за спиной, Инга опять пряталась в маскировке хамелеона. — Твоё тело не выдержит.

Я показал на компьютер, продолжавший отсчитывать минуты. Сейчас где-то там наверху, в безмолвной пустоте, ракеты включив тормозные двигатели входят в атмосферу, чтобы в огненном саване устремиться к своей цели.

— Если мы не выберемся отсюда прямо сейчас, нам всем конец, дай мне силы Инга.

Я пошатнулся, словно меня ударили кулаком в живот. Слишком яркие краски, слишком много силы, «мясорубка» мягко пульсировала в воздухе, я подошёл и погасил этот огонёк, это было так просто — сдавить его пальцами. Я повернулся к писателю, Ирине и, самое главное, Инге. Я хотел сказать: «У нас получилось», но в этот самый момент сердце встало. Я повалился на пол судорожно хватая ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег, вокруг сгустилась знакомая тьма, исчезли стены, исчезли люди вокруг, только Инга стояла рядом.

— Помоги, — прошептал я.

Она грустно покачала головой.

— Прости, Кирилл, я предупреждала.

И темнота сомкнулась надо мной.

В этот раз не было видений или погружений в собственные воспоминания. Я чувствовал себя, как после очень сильного похмелья. Сознание возвращалось неохотно, а когда я наконец разлепил глаза, то увидел склонившегося надо мной Мельникова.

— Раз, два, три, дыши чёрт возьми! — я отпихнул его голову и тяжело поднялся.

Дальше всё было как в бреду, мы бежали, ожидая то пули в спину, то ракетного удара, я споткнулся о камень и растянулся на заросшем травой асфальте.

— Бегом, — писатель помог мне подняться.

Голова отчаянно кружилась. Очередной поворот упёрся в прозрачную стену застывшего времени, улицу перекрывал «кристалл». Видно было отлично как раз впереди замерла река с такими манящими моторными лодками. Назад потянул меня Мельников, но из-за поворота уже появились Монолитовцы, отрезая нам путь назад.

— Нет, не надо назад.

Я просто пошёл на прозрачную плёнку, ведь время — это очень просто. Если вокруг нас так много миров, разве не может быть таких, где время течёт быстрее или медленнее?

— Я тебя второй раз не откачаю, — очень серьёзно предупредил Мельников. Я только кивнул в ответ и коснулся «кристалла» ладонью.

В этот раз всё было проще, видимо, в прошлый раз я преодолел какой-то очень важный рубеж, критическую черту. Я просто закрыл глаза и очень чётко представил, как оживает замерший речной поток, рыбёшки снова снуют в речной воде, ворона, застывшая в «кристалле», словно комар в янтарной смоле, с облегчением взмахнула крыльями. Когда я открыл глаза, аномалии больше не было, ветер колыхал траву, река неторопливо плыла к пруду-охладителю, моторные лодки покачивались на воде.

Пуля выбила кирпичную крошку совсем рядом с моей головой и я почувствовал острую досаду от того, что хоть и научился гасить аномалии, не могу их создавать. Пара «мясорубок» бы избавили нас от проблемы преследователей, а так пришлось уносить ноги. Лодки стояли, как новенькие, даже мотор завёлся с первого раза. Первые метров сто пули свистели совсем рядом, а от бортов то и дело отлетали щепки. В отличие от остальных аномалий, «кристалл» не спешил восстанавливаться, может в этот раз у меня получилось даже слишком хорошо.

— Сколько осталось на таймере? — перекрывая грохот автоматных очередей, крикнул я писателю.

— Я не замерял, — Мельников веером прошёлся по берегу заставив фигуры на берегу залечь в кустах.

— Две минуты как время вышло, — отозвалась Ирина. Здоровой рукой она подняла омертвевшее запястье левой и показала на часы, поморщилась, видимо боль прорывалась даже через наркотики. — Ни у кого больше морфия в аптечке не осталось?

И в этот момент ракеты ударили. Где-то высоко в облаках раздался протяжный вой и потом город за нами вспыхнул, разлетаясь обломками: гостиница «Полесье», заброшенные улицы — все превратилась в гудящее ревущее пламя, огненный шквал смёл Монолитовцев с берега, но дальше не пошёл, разбившись о водную преграду.