Любовь Пушкарева: Синто. В одну и ту же реку. Часть 4. Чужие звезды

Солнышко меня расстраивает… Эзра, молодец, сгладил все как мог, выставил похищение дежурным приключением, но нет, она, сидя в ХИ, принялась раскапывать уж не знаю по каким каналам, и нашла ролик, где я прикидывался крысодлаком. И швырнула его Эзре в гневном письме.

Я понимаю, что она испугалась. Меня, способного превратиться в монстра, и жизни со мной. Испугалась повторения подобного. В этот раз удар пришелся по Нэку, а был бы я женат… Ей бы пришлось трясти полицию, вызванивать наших, давать десятки интервью и комментариев, и все это не теряя лица, не демонстрируя истинных чувств. Этого можно испугаться. Я понимаю, ей нужно время прийти в себя. Поэтому и отослал короткое письмо, в котором всего одна фраза «Я тебя люблю». Но долго нет ответа, слишком долго. И я с каждым днем становлюсь все больше похож на предгрозовое небо, и только дети заставляют меня хоть на время забыть об этом.

В тот день, я с малыми летал к океану, вода была слишком холодной для купания, зато солнце не жестким и можно было немного позагорать. Солнечная идиллия океана, сосредоточенная возня малышей и восхищенный взгляд случайной девушки успокоили и прогнали тучи с души. Если сегодня не будет ответа, значит, так тому и быть. Один я не останусь: есть семья, сын; положением и внешностью не обижен, всегда найдется девушка готовая разделить постель, а то и дом. Хватит гоняться за лучшим, оно враг хорошего.

Вернувшись вечером домой, я завел детей к Эзре, а сам собирался еще слетать за продуктами, но старый эконом сообщил, что меня ждут родители. Гадая, чего это они меня ждут, я поспешил в дом. Они сидели в гостиной.

Втроем.

Мама, отец и Солнышко…

— Вот, девушка хочет выйти за тебя замуж, — подшучивая произнес отец, — Я согласен.

— Я тоже, — добавила мама.

— А ты? — с опасением спросила Солнышко.

Моя любимая смотрит на меня во все глаза и очень волнуется. Да, она слишком долго думала. Да, сначала решила узнать обо мне побольше… Ну и ладно!

— Согласен, но при одном условии.

— Каком?

— Развода не дам ни при каких обстоятельствах.

— Я тебе тоже!

После примирения у нас с Викен было что-то вроде медового месяца, но жизнь, а вернее работа, берет свое. Командировки, официальные визиты, запланированные и нет, отсутствовав три недели, я вернулся к ней. Злой, уставший, желавший лишь тишины и покоя. Не знаю, сказалась ли нервозность перелета, ведь как ни крути, а появился сильный тщательно скрываемый страх перед «вратами», или я просто черствая эгоистичная скотина… Не знаю как это вышло, но на какой-то ее вопрос я привычно гыркнул… Повисла тишина. Я не видел ее, она стояла за спиной, но эта тишина… Это конец. Я, понимая что уже ничего не исправить, медленно оглянулся, ожидая увидеть яростный взгляд или того хуже, пустоту. Но увидел грустные, полные сочувствия глаза.

— Прости меня, прости, — я просил прощения на коленях, целуя ее руки, — Мне так тебя не хватало… И в работе и так… Прости…

Она опустилась рядышком.

— Так отчего же ты не взял меня с собой?

Этот вопрос заставил меня удивленно застыть, и вправду «Почему?»

— Ты… Тебе…

— Мне нужна интенсивная терапия раз в два месяца, я вполне могу вернуться к своим обязанностям.

Так она вернулась в строй. Я не нагружал ее, так как раньше, давая понять, что она для меня прежде всего любимая, а уже во вторую очередь ценный сотрудник. Мне не приходилось делать какие-то скидки, Викен всегда и со всем справлялась отлично, просто заданий было меньше. Мне бы уже не пришло в голову гнать ее на полосу препятствий или на многочасовой бой в имитаторе, как это было на Скальной. Был еще один момент, яйцеклетка которую взяли тогда на корабле, оказалась испорченной. Похоже, Таисия Никифировна все же проявила нелояльность и поступила, как ей велела совесть. Ну что же, я простил это нашему милому и очень квалифицированному доктору, но рано или поздно этот поступок ей аукнется. Немного нервничая, я сообщил Викен о том, что ее ген-материала нет, но она как ни в чем не бывало, согласилась сдать две клетки и настояла чтобы инорождение не откладывалось. Моя маленькая синто не знала полумер и отступлений от слова, приняв меня, она приняла и все мои желания и интересы как свои.

Время летело, Самарский подобрал себе замену: опять дуальную пару, только разновозрастную. Получилось на удивление складно, старший, Котейко, начинал свою работу с Самарским и станет его заменой, а младший: деятельный, изворотливый и немного рисковый Хаджани заменит Викен. Они так и разделили обучение и передачу дел, причем Самарский немного ревновал, что второго приемника готовит не только он, и никогда не упускал случая «укусить» Хаджани. Но тот умело лавировал между нами всеми, выстраивая правильную линию поведения с каждым и справляясь со всеми заданиями.