Любовь Пушкарева - Синто. В одну и ту же реку. Часть 4. Чужие звезды

Потом пошла реклама клиники и я снял визор.

Валентайн изучающе всматривался в меня

— А вас не тошнит…, — с улыбкой заметил он.

Я пожал плечами

— Ну да, не эстетичные создания…

Он расхохотался, как будто лучшей шутки не слышал за всю жизнь

— Энджи, а твой друг мне все больше и больше нравится…

«Все врата вселенной!!! А не пошел бы ты в них со своим „нравится“!!!»

— Эл, это мой друг… — многозначительно ответил Абель.

Они перебросились взглядами.

— А ты мой. Значит, Дэн и мой друг тоже, — с улыбкой ответил хозяин Темпесты, — Не так ли, Дэн?

Молчать и улыбаться в этот раз я не стал.

— Конечно же, почетно быть другом столь значимого человека как вы, мистер Валентайн, но боюсь, я не способен на дружбу.

Тот изобразил удивление и вежливый интерес

— А как же Энджи?

— Энджи? — я глянул на Абеля, будто примеряясь, куда бы его ударить, — Энджи — отдельный разговор.

— Как интересно. Знаете, Дэн, вы мне все больше нравитесь, да и заинтриговали донельзя.

«А я таки невезучий идиот».

— Я только не понял из ролика, зачем ему кормиться еще от кого-то кроме хозяина? — постарался сменить тему я.

— Ну это все равно что годами есть овсянку на завтрак, обед и ужин, — ответил Валентайн. — Жить можно, но плохо и недолго. А он у меня такой привереда… вообще мало кого подпускает к себе… и ко мне, соответственно, — в его голосе звучала неподдельная нежность и грусть. — Он настолько ослабел, что не рисковал входить внутрь и от этого слабел еще больше. Не буду скрывать, Дэн, я очень рад тому, что он покормится от вас, тогда он, быть может, снова сможет спрятаться.

Абель с пакостной ухмылкой уточнил:

— Да, драгогеты заползают в естественные отверстия и живут в пищевом тракте, реже в легких.

Валентайн опять всмотрелся в меня, далась ему моя реакция на этого уродского симбионта.

— Знаете, Дэн, я до десяти лет рос в «банке». О, это была большая «банка» на несколько комнат. Со мной общались и мама и папа, одеты, правда, они были как та девушка из ролика, но ничего. А потом я понял, что не смогу так больше. Родители думали, что я вполне смогу руководить делами из своей тюрьмы, я же так не считал. Они отказывались рисковать моей жизнью, но попытка самоубийства убедила их, и мы полетели к хинам. С первым драгонгетом вышла осечка, он оказался старше, чем нужно… Меня все же спасли. Я требовал! Требовал повторения операции — или я умру, или стану нормальным, третьего не дано. Второй долго боролся за жизнь внутри меня и я вместе с ним. Мы победили и выжили. Но он оказался слабеньким, может сказалась тяжелая пересадка… Свои функции он выполняет на отлично, меня даже некоторые яды не берут, но ему несладко и поэтому характер у него препаршивый, — с улыбкой закончил Валентайн.

Тут тварь наконец-то вынула из меня свои «волосы»-иглы и деловито поползла в широкий рукав хозяина, я же чувствовал себя как то странно, казалось, что чуть поднялась температура.

— Да? И почему я сейчас испытываю дискомфорт? — спросил я.

— Он наверное активизировал ваш иммунитет, поднял учебную тревогу так сказать, — ответил Валентайн.

Ох как мне не нравится все это! И деться некуда. Ситуация из разряда «Не отдашься по-хорошему — будет по-плохому». Мне нечего противопоставить столь могущественной и влиятельной на Темпесте особе, как Валентайн.

— Дэн, Энджи, идемте в Олимп! Выступление вот-вот начнется, — с показным энтузиазмом воскликнул хозяин Темпесты, — Вы не можете такое пропустить! Нет-нет…

И взяв под руки, он буквально поволок нас из ресторана. Через минуту мягких, но настойчивых попыток мне удалось высвободиться, Абель же не возражал быть ведомым, как девушка, и чуть ли не положил голову на плечо. Знать бы еще какие между ними отношения на самом деле? И насколько бывший модификант близок к хозяину Темпесты?

Олимп оказался концертным залом с небольшой сценой и расположенными на манер террас столиками вместо кресел. Валентайн приволок нас в «бриллиантовую» зону [16] Бриллиантовая зона — аналог VIP-зоны. . На сцену вышла женщина, какой-то строгой, неброской красоты. Зал активно поприветствовал ее, стуча по столикам, дама поклонилась и запела без музыкального сопровождения. Голос ее был таким же как и внешность — странным, необычным, чарующим.

Если бы не Валентайн и его симбионт я бы с удовольствием насладился концертом, но жизненно важно было узнать как можно больше о них двоих. Информацию мог дать Абель, но хозяин Темпесты сидел как раз между нами, как счастливый владелец двух пэтов, и это нервировало меня еще больше.