Любовь Пушкарева - Синто. В одну и ту же реку. Часть 4. Чужие звезды

Сделав заказ, я присмотрелся к посетителям: в основном это были мужчины неопределенного возраста: от тридцати пяти и старше. Они были сами или со спутницами: молоденькими и живенькими девушками-пэтами или такими же, как они: властными и без возраста. Были и дамы — хозяйки жизни, со своими кавалерами-пэтами, тоже делившимися на молоденьких и посолиднее. Я не вписывался во всю эту четко разложенную по рангам компанию — слишком молод и при этом самостоятелен. Однако на то я и аристократ-синто, чтобы в любых условиях являть собой властное спокойствие. Через какое-то время пытливые взгляды сошли на нет: все же сочли за своего, хорошо омолодившегося.

Конечно же я не рассчитывал в первые же сутки по приезду на встречу с Абелем, но все же необходимость «светиться» и ждать несколько нервировала. После обеда вынужденная прогулка в казино — на Темпесту едут не только за буйством экзотической природы в сочетании с роскошью и комфортом, а за Азартом и Игрой. Азарт, это в «Парадизе» — отовсюду слышен звон жетонов очередного счастливчика, пирушки, танцы, постановки, если верить рекламному ролику. А в «Гранде» Игра ведется по-крупному в тишине, с чувством, толком, расстановкой. Я, взяв фишки, сделал пару ставок на архаичной рулетке, к моему слабому удивлению, еще и выиграл что-то. Исполнив долг, так сказать, сдал фишки и отправился бродить по огромному отелю, расположенному прямо в теле скалы-иглы. Залы казино попадались в самых неожиданных местах, стилизированные игровые автоматы прекрасно вписывались в общую обстановку, а когда кто-то выигрывал, выдавали приятный победный марш. Уютные ресторанчики и кафе соседствовали с казино и манили запахами кофе и сладостей. Наткнулся я также и на огромный, светлый банкетный зал, так и не поняв, зачем он здесь, неужели кто-то играет свадьбы или собирает корпоративы в «Гранде» Темпесты. В отеле была особая атмосфера. Вроде бы и людей было немало: за все время я ни разу не оказался в одиночестве, всегда был кто-то в другом конце коридора или зала, кто-то играл на автомате, или сидел в уютном кресле с визором на глазах, но все равно было уютно и не людно. Не было больших и шумных компаний, сохранялся дух роскоши, спокойствия и лени.

Особо меня порадовала смотровая площадка — дорогущий силовой барьер защищал длинную террасу от порывов ветра и кислых брызг, приглушая звуки, тем не менее, он позволял увидеть океан воочию, без перегородок.

Я залюбовался волнами.

Наверное, одно из самых древних и любимых зрелищ человека — это наблюдение за опасностью, зная, что она его не коснется. Будь то прирученный огонь в камине, бой гладиаторов с хищником на арене или же грохочущий разрядами океан за силовым барьером.

Проведя на смотровой площадке почти час, я счел обязательную программу на сегодня выполненной и отправился спать. В Гранде не существовало единого времени, каждый постоялец устанавливал его сам, в любое время он мог получить что угодно — обед, завтрак, ужин, последнюю сводку политических и финансовых новостей. И уж конечно, двери в казино всегда были распахнуты — время в этих заведениях просто остановилось.

Отоспавшись, после легкого завтрака я час провел в бассейне, плавая и ныряя. Задержался бы там и дольше, но выгнала необходимость работать — «светиться» в одно и то же время, в определенных местах, да и прямо скажем, нескромно-голодные взгляды дам и кавалеров изрядно надоели. День прошел по графику — плотный второй завтрак, казино, обед, казино, прогулка на смотровую площадку, ужин, просмотр новостей, отсылка и получение писем, сон. В казино я играл очень аккуратно, не пытаясь изображать азартного игрока, и что удивительно — каждый раз уходя из казино мой счет был пусть и не на много, но больше, чем до посещения.

В таком режиме — бассейн, рестораны, казино, смотровая, прошло четыре дня, и я уже начал потихоньку звереть от безделья и необходимости отбиваться от желающих пообщаться. Первую волну составили девушки-пэты истосковавшиеся по молодому мужскому телу — как ни омолаживайся, а возраст, он прежде всего в голове и в поведении. Красивым малышкам не хватало нервной встряски, оживившей бы их сыто-животное существование. Но я их надежды не оправдал. Посмотрев, что я не ведусь на дешевку, в бой пошли хозяйки жизни — томные и властные, не представляющие, как им можно отказать. С этой категорией пришлось быть предельно вежливым и аккуратным, отказывая так, чтобы не задеть. Такая порода получает одинаковое удовольствие, что от завоевания мужчины, что от растаптывания неугодного.