Любовь Пушкарева - Синто. В одну и ту же реку. Часть 4. Чужие звезды

— Да уж, странно.

Оставив Самарского, я отправился на поиски Викен. Таисия, оказывается, оттранспортировала ее на «Сокол», в родные стены, так сказать. И то правильно, если хины не успели разграбить корабль, то у нас найдется все необходимое для оказания помощи в полном объеме.

Наша милая доктор колдовала в своей вотчине с азартом фанатика своего дела. Обычно при общении со мной она чуть смущалась — легкая влюбленность, но в этот раз не дала мне и рта раскрыть, попросив, чтобы я пришел через час. Несмотря на сильное желание узнать хоть что-нибудь, мешать ей я не рискнул и послушно покинул медотсек.

Чтобы убить время, я помог нашим в нудной, но необходимой тестировке систем корабля. Через два часа я вновь был в медотсеке, Таисия уже не возилась с образцами и реген-растворами, а сидела за пультом, значит можно отвлекать.

— Рассказывайте, — просто сказал я.

— Сильное нервное и физическое истощение послужили причиной глубокого обморока, — привычно начала она. — Кислотные ожоги на лице: повреждена кожная и мышечная ткань, но… все не так плохо, как кажется — двигательные нервы целы, сквозные раны невелики… «Заплатки» я поставила раститься. Так что думаю, месяца три-четыре и… все будет «совсем неплохо», а через год и следа не останется… Ну, если не делать глупостей, конечно. Тяжело ей будет с «баллоном» на лице первые недели две, но после пересадки и приживления «заплаток», ограничимся только пластырем.

— Эти ожоги… Что вы еще можете о них сказать?

— Ну… Раз вы спросили… Я думаю, что надо было очень постараться, чтобы нанести столь минимальный вред при столь впечатляющем внешнем результате.

— Насилие?

— Нет. Сексуального насилия не было, — успокаивающе заверила она меня.

Мне действительно стало спокойнее, не хотелось быть виноватым перед Викен еще и в этом. Но…

— А добровольный секс?

Таисия шокированно моргнула, потом пересмотрела записи на визоре.

— Нет, не было.

Не было… Да и когда б они успели? Голубки…

В голове складывалось решение… Неправильное.

Не ошибочное, нет, именно неправильное — решение, нарушающее правила и нормы.

Я не могу потерять эту мелкую синто полностью и безвозвратно. И пусть она мне не принадлежит, и уже вряд ли когда-нибудь станет моей, но… Если не она сама, то хоть ее часть — моя по праву — в контракте прописано.

— Сколько ей лежать в регенераторе?

— Не менее четырех дней, — тут же мобилизовалась Таисия, готовая отстаивать пациента, и давая понять, что раньше она ее ни под каким видом не выпустит, кто бы и о чем ни просил.

— А в каком состоянии ее репродуктивная система?

— В нормальном, — осторожно и ничего не понимая, ответила доктор.

— Когда созревание?

— Через… пять дней…

«Отлично»…

— Алекса…

Я перебил.

— У нас есть возможность произвести забор генматериала и сохранить его? — спросил я, жестко глядя ей в лицо.

— Да.

— Я хочу чтобы вы произвели забор материала до того, как Ви… Саламандра Викторова окончательно придет в себя. Хочу, чтобы в регенераторе она пробыла столько, сколько нужно и вышла максимально дееспособной. Вам все ясно?

Таисия вспыхнула.

— Вы требуете, чтобы я украла у нее яйцеклетку?

— Я должен повторять приказ? — мой тон холоден, спокоен и… пренебрежителен: оправданий и объяснений — не будет.

Таисия бледнеет от оскорбления. Наши с ней отношения были «человеческими», а не «начальник-подчиненный». Не простит… Не будет больше милых вечеров-посиделок и обсуждений архаичной литературы. Всегда приходится чем-то жертвовать.

— Я поняла вас, господин Полномочный Представитель Президента, — в голосе лед, а на лице пылает обида. Она смотрит в визор, и готов поклясться, не видит ничего.

— Таисия Никифоровна, — она вздрагивает от моего теплого и дружелюбного тона, с трудом удерживая отстраненное выражение лица, — я ведь могу рассчитывать на безукоризненное выполнение и максимальный из возможных результат?

Она борется с собой.

— Я, кажется, не давала повода сомневаться в своей компетентности и добросовестности, — процедила доктор сквозь зубы.

— Совершенно верно, никогда не давали.

Она не сдержалась и бросила на меня полный негодования взгляд, мол, чего ты опять прикидываешься добреньким? Я все о тебе поняла!

Милая девочка, совершенно неискушенная в таких делах, будь на ее месте Викен, та бы принялась задавать уточняющие вопросы, по делу конечно, но так, чтобы я прочувствовал, какой я моральный урод, и насколько низко пал.