Любовь Пушкарева - Синто. В одну и ту же реку. Часть 4. Чужие звезды

Сан-контракт. Казалось, он существует только в драмах-постановках.

Переходя в семью младший, или младшая, признает за саном (солнцем) права Первого в семье, отца и полноправного мужа или жены. Это не рабство, но что-то очень близкое к нему. В редких случаях содержанец может что-либо не сделать, отказаться выполнять волю сана, но сделать что-нибудь против его воли, или не получив разрешения не может. Сан-контракт был довольно частым явлением раньше, в изоляции, когда жизнь была тяжелее и беднее. Когда бывали случаи, что человек не мог себя прокормить, и тогда он становился нахлебником-содержанцем, лишаясь свободы. Или же присутствовали какие-то страсти и драмы, и безумно влюбленный отказывался от свободы лишь бы быть рядом с предметом своей страсти.

Кстати, роль сана не так уж завидна — он несет полную и абсолютную ответственность за содержанца, за его жизнь, здоровье и поступки. Если содержанец ослушается сана, тот может его выгнать и ни одна семья уже не примет его. Если сан будет виновен в гибели содержанца или будет с ним плохо обращаться — это позор на весь род и близкие предпочтут отказаться от такого родственника.

Что же такого Представитель сказал сестре и как он это сказал, раз она пошла на такую крайность? Такой демарш — объявить себя его содержанкой. Я слабенькая и глупая буду подчиняться тебе во всем, а ты будешь отвечать за все мои действия и сохранность моей жизни.

А может быть, она опасалась каких-то планов на ее счет со стороны русов, и роль безвольной содержанки свяжет им руки? В любом случае, роль «пэта» не даст русам понять какова Ара-Лин на самом деле — сестрица умеет качественно притворяться слабой глупышкой.

Эх сестрица-сестрица, неласковая Судьба тебе досталась…

Дни летели за днями, теперь не Ара-Лин, а Эзра пересылал мне письма Солнышка, и еле слышной занозой засело в сердце беспокойство за сестру. Новостей от нее не было, единственное, что я получал — это весть о том, что она жива и здорова. Если бы это было не так, русы обязаны были бы сообщить — раз таких сообщений нет, значит… жива и здорова. А где она? Что с ней? Не знал никто. Вроде бы мелькала рядом с Представителем на официальных мероприятиях… На этом все.

Отец все так же торчал в РФ, а Даниэль вел дела семьи на Синто.

От грустных мыслей спасала работа, ежедневные письма матери с маленьким Виком и Лани на руках да редкие письма Солнышка. Она терпеливо ждет, когда закончится мое посольство в ЕвСе и тогда сорвется со своей работы, мы поженимся и в следующее назначение уже поедем вместе. Благо у нее второй ранг и она легко станет Викен, никакие семейные расклады не помешают.

Так пролетело полгода.

Утром выходного дня мы с Нэком направлялись на прогулку — обязательную церемонию, как мы шутили с долей горечи: «Выгул послов». Мы прогуливались, раскланивались, перебрасывались парой фраз, выслушивали или передавали сплетни — ежедневная рутина, как перекличка. Нэк уже сел в флаер, когда я услышал:

— Ронан!

У меня екнуло сердце. Сестра! Боясь поверить, я оглянулся. Она бежала к нам, недовольно хмурясь.

— Ты что!!! Сбрендил? А? — зло спросила она.

— Ара-Лин! Как? Как ты здесь оказалась?

— Ты что, не получал письма… официального?

Я перевел взгляд на Нэка — он разбирается со всей корреспонденцией. Тот съежился под нашими с сестрой взглядами.

— Ну ладно, — сменила гнев на милость Ара-Лин, — ты рядом и я тебя никуда не отпущу.

— Угу, — согласно кивнул я.

«А с тобой я позже разберусь» недобрым взглядом пообещал я Нэку.

Сестра еле сдерживалась пока мы шли обратно в посольство, а зайдя в здание повисла на мне с радостным писком.

— Братец, миленький, как я соскучилась, — лепетала она.

— Я тоже, сестричка, я тоже.

Наши эмоции не помешали нам пройти очистку и «сжечь» по паре жучков на каждом. Наконец мы расположились у меня в комнате, сестрица котенком умостилась у меня на коленях, и я баюкал ее, пересказывая новости из дома.

Когда все было рассказано, я погладил ее отросшую косу, пытаясь скрыть волнение, и спросил о том, что беспокоило.

— А ты как?

— Неплохо, как видишь, — ответила она, пожав плечами и пряча глаза, — восстановилась полностью, даже летные навыки вернула, правда еще не до конца.

— Ты знаешь, что я не о том, — тихо ответил я, — Сан-контракт…

— Да… Сан-контракт. Александр Викторович, — она выделила ехидством такое величание, — тогда четко дал понять, что ему нужна только я и никто другой, и что если не соглашусь, то это выльется в проблемы для Синто. О, это было облечено в очень красивую и обтекаемую фразу, но смысл был предельно ясен. Сам понимаешь: Представитель есть Представитель, а мозги у них вывернуты еще хуже, чем у нас с тобой, поэтому о какой-то там любви или даже похоти речи не шло и идти не могло. Интерес — да. Исследовательский такой интерес — это было с его стороны. Почему я пошла именно на сан-контракт? А это был единственный выход — неожиданный и по-своему красивый. Мне хотелось унизить его в ответ, так же как и он меня, хоть это и глупо с моей стороны — он не понял шутки. Он очень многого не понял… А еще, знаешь ли, очень удобно, в каких-то скользких ситуациях сделать круглые глаза и спросить: «А это можно делать дочери Полномочного Представителя?». Или «Я спрошу у сана, можно ли мне это» — голосок был до смешного похож на ТинЛи, и передавал крайнюю степень кретинизма.