Василий Горъ - Каменный клинок

— Я тебя спрашивал, что с сыном!!! Что, трудно было сказать? — первая же моя попытка оторвать Коренева от Хранителя закончилась полетом в ближайший угол и сильнейшим ударом головой в стену. Нейлону и Угги повезло меньше — столкнувшись лбами, они потеряли сознание.

Хранитель, бледный как полотно, что-то пытался сказать, но это у него не получалось — Олег продолжал его трясти так, что я бы не удивился, если бы у подчиненного Маныша после экзекуции бы начались проблемы с шеей.

— Что с Самиром? — вопль Маши резанул по ушам, и тут до меня дошло, что с их сыном что-то произошло. Оказавшись на ногах, я снова бросился к Олегу, но уже не для того, чтобы помочь Хранителю…

— Ольгерд!!! Отпусти Эола!!! — голос Маныша, усиленный аудиосистемой Логова, не произвел на Коренева никакого впечатления. — Он не виноват! Просто не хотел, чтобы вы там волновались! Цена любой ошибки ТАМ могла быть слишком большой!!!

— Он прав, братик… — положив руку на плечо брата, спокойно произнесла моя жена.

— Отпусти его, пожалуйста… Пусть лучше расскажет, что там произошло… Ты слышишь меня, Ольгерд?!

Сведенные судорогой кулаки парня медленно разжались, и Хранитель, рухнув на пол, с хрипом вдохнул воздух.

— Открывайте портал на Элион. Я лечу в Аниор…

— Только через мой труп… — ляпнул Эол, и тут же снова оказался болтающимся в тисках Олеговских рук:

— Как скажешь…

— Минимум пять часов карантина… — прохрипел Хранитель… — Иначе на планете начнется такая пандемия, что не обрадуешься…

— А, точно… Ну, пять часов я перетерплю… — снова уронив жертву на пол, Коренев немного подумал, и злобно буркнул: — Рассказывай… Подробно… Жду…

В кузнице было жарко. И шумно. Настолько, что, ввалившись внутрь, мне пришлось сначала заткнуть уши, а потом, углядев в углу висящее на гвозде полотенце, скомкать его и затолкать в пасть орущему от боли кузнецу. Я был, мягко выражаясь, не в духе, поэтому слегка перестарался с усилием, и его массивная нижняя челюсть неожиданно застряла в крайнем нижнем положении. У жертвы тут же ее больше округлились глаза. И тут же из-под кляпа раздалось дикое мычание.

— Подай напильник, Хвостик! — злой, как собака, Сема, решив, что его клиент слишком упрям, решил забыть про гуманизм. И, даже не спросив у клиента, не передумал ли он, одним движением отрубил ему правую кисть. А потом прижег рану поданным баронессой Золиа факелом.

Лицо кузнеца побагровело от боли, на его лице и шее вздулись жилы, а из-под тряпки раздался такой рев, что будь я рафинированным землянином, мне бы стало плохо с сердцем. Как минимум. Однако информация о месте нахождения Олира Пекаря мне требовалась немедленно, поэтому эмоции пытаемого были мне до лампочки.

— Больше повторять не буду… Сейчас я слегка обработаю обрубок кости напильником, потом отрублю вторую руку и обе ноги, а чуть позже — оскоплю… — Ремезов говорил абсолютно спокойно, и с каждым сказанным им словом кузнеца трясло все сильнее и сильнее. — Я не знаю, чем тебя так запугал Олир, но мы все равно добьемся своего. Рано или поздно…

Звук трения напильника по кости меня слегка раздражал, поэтому я мрачно посмотрел на занятого делом друга, и поинтересовался:

— Может, я использую голос?

— Где ты был раньше? Клиент уже созрел. Поздно… — мрачно огрызнулся он. И, вырвав из пасти жертвы кляп, быстренько вправил ему челюсть и рявкнул: — Говори, герой ты наш доморощенный!

— В квартале кожевников, за крепостными стенами… За домом братьев Бегремов.

Там есть подвал… — сквозь рыдания, с трудом выговаривая слова, промямлил калека. — Только его не пройти — там ловушки и секреты…

— Блин, там же воняет, как хрен знает где! — поморщился Сема. — Что за идиот селится в таком месте?

— С-собаки теряют нюх… — выговорив последнюю фразу, мужчина взвыл от боли, и попытался вырваться из захвата Угги, но получил кулаком по голове и обмяк.

— Бля… Что, ты его сломал? — приподняв подбородок потерявшего сознание кузнеца, Ремезов встревожено заглянул под оттянутые веки, и, слегка успокоившись, повернулся ко мне: — Слава Богу, нет… Ща придет в себя, и проводит…

— Отлично. Тогда тащите его наружу… …На городских воротах стояли те же солдаты, что и утром. Увидев меня и моих сопровождающих, начальник караула предпочел не замечать явно идущего с нами не по своей воле горожанина, и, сделав вид, что распекает нерадивого подопечного, повернулся к нам спиной. Его подчиненные, поняв намек командира, тоже занялись неотложными делами — кто-то принялся править меч, кто-то — вцепился в сбрую, «требующую» починки, а пара самых сообразительных почтительно убрала в сторону массивное заграждение, перекрывающее свободный выезд из города. И тут же получила по полновесному золотому. Еще пяток я бросил на чурбак, на который, при необходимости и по требованию часовых сходили из карет проезжающие через ворота дамы. Так, для их командира…