Дмитрий Казаков - Русские боги

А когда она исчезла из виду, вернулся в корпус. Около входа обнаружил Олега и охранника с остекленевшим взглядом.

– Вот и ты, – сказал Олег. – Сейчас начнут подъезжать гости. Пришлось поработать с персоналом, чтобы ни у кого не возникло лишних вопросов. Долго такое состояние длиться не может, но к вечеру, когда они очнутся, то решат, что все идет как нужно.

Игорь обратил внимание, что на поясе у Олега висит кобура, а из нее выглядывает рукоять пистолета.

– Это зачем? – спросил он.

– На всякий случай. А вот и первые…

На ведущей к корпусу дороге показался микроавтобус «Тойота», черный и блестящий, как шоколадный батончик. Он остановился, двери открылись, и наружу начали выходить плечистые усатые и бородатые мужчины в дорогих костюмах. Из кабины выбрался высокий лохматый старик в рясе.

Широкими шагами он зашагал к дверям корпуса, остальные потянулись за ним.

– Приветствую вас, – сказал Олег, делая шаг навстречу.

– Мир дому сему, – проговорил старик.

Лицо у него было худое, аскетичное, ладони – широкие, точно лопаты, зато глаза пылали, словно два уголька. Похоть светилась в них, сила, жадность и еще что-то, чего Игорь понять не смог.

Под бешеным взглядом старика он вздрогнул.

Плечистые в костюмах казались все на одно лицо, хотя некоторые были повыше, другие пониже. Бороды и усы аккуратно подстрижены, от всех пахнет одеколоном, а на лицах – снисходительное презрение.

Они прошли к стойке администратора и, разобрав ключи, зашагали к лестнице. Лохматый старик направился прямиком в бар.

– Наследники, – сказал подошедший Иван, вновь нацепивший красный пиджак. – Как я их не люблю.

– Думаю, что и они тебя не очень любят, – ответил Олег.

Микроавтобус уехал, на смену ему прикатил «Лэндкрузер», из которого вышли два азиата с непроницаемыми лицами. Они огляделись, один открыл заднюю дверцу, и появился еще один – приземистый, с плоским носом, в костюме цвета песка пустыни и белых туфлях.

Тут у Игоря что-то случилось с головой, показалось, что новый гость не идет пешком, а едет на лошади, что на боку у него сабля в золоченых ножнах, а на голове – металлический шлем.

Первым в корпус вошел один из телохранителей, и только затем хозяин желтого костюма.

– Встречаете? – спросил он с легким акцентом. – Надеюсь, что номер для меня готов?

– Лучший люкс, что только есть в пансионате, – ответил Олег. – Сейчас распоряжусь, чтобы тебя проводили.

Он махнул охраннику, что стоял, тупо глядя перед собой, и тот сдвинулся с места. Зашагал, дергая негнущимися руками и ногами, словно робот Вертер из старого фильма «Гостья из будущего».

Азиат в желтом костюме только головой покачал, глядя на него.

– Надеюсь, что дорогу он знает, – сказал он.

– Знает, – кивнул Олег.

Вслед за охранником трое азиатов утопали в сторону лифтов.

– Тяжело быть хозяином такого мероприятия. – Олег потеребил бороду. – Надо следить, чтобы все были довольны, чтобы никто ни с кем не поцапался. Как говорил один мой… приятель тысячу лет назад – это вам не мечом тыкать.

«Лэндкрузер» уехал, и после этого гости начали прибывать сплошным потоком. Несколько человек, приехавших на рейсовом автобусе, пришагало от ворот, ободранный бомж с безумным взглядом вылез из кустов, словно пробирался лесом и перелез через забор пансионата. Приехали сразу несколько машин, из них полезли пассажиры, и Игорь начал понемногу теряться в новых лицах…

Он запомнил одноглазого старика в больничном халате, которого в вестибюль ввезли на кресле-каталке, и идущего за ним высокого кавказца. Обратил внимание на ослепительно красивого мужчину, похожего на актера Черкасова, чьи глаза при виде Олега загорелись ненавистью.

Потом Иван с ревом кинулся вперед и принялся обниматься с рыжим бородачом, чье лицо было кривым, а глаза – маленькими и колючими. Бородач улыбался, показывая гнилые зубы, и от этой улыбки хотелось убежать и спрятаться. Из рюкзака за его спиной торчала рукоять бейсбольной биты.

Олег кивал вновь прибывшим, провожал гостей к стойке, кое-кому пожимал руку.

Держась вместе, вошли трое стариков из Китежа, голый приветливо улыбнулся Игорю, а в следующее мгновение лицо его исказилось. Он шлепнулся на пол и завопил, разбрызгивая изо рта клочья пены:

– Кровь! Всюду кровь вижу я! Отмойте стены и пол!

Тот, кого называли Серафимом, перекрестился, а второй легко наклонился и поднял бесноватого, словно тот вообще ничего не весил. Голый перестал кричать, но принялся дрожать.