Андрей Дашков - Андеграунд

Ну вот, сейчас и начнется. Я едва не обделался. Наверное, было нечем. Я не хотел подыхать, несмотря на полную безнадегу. Если бы я мог отключить эту крысиную возню в голове, лишавшую меня воли, мне, возможно, было бы легче умереть. Но прежде чем умереть, кажется, придется помучиться. Многочисленные видео доказывали, что выродки не упустят случая поразвлечься…

Они выволокли меня из камеры и протащили по проходу, мимо неподвижного (а может, уже мертвого) пленника. Завели в другую конуру, с дверью из толстого пластика. Посреди конуры стояли пластмассовые стол и стул. На столе горела керосиновая лампа. Ноги дрожали, да и весь я трясся, и выродкам приходилось меня поддерживать. Ждали долго, а может, мне так казалось – секунды тянулись как минуты.

Наконец дверь открылась и появился еще один Верхний, только на этот раз не пленник. Нижняя часть его лица и нос были закрыты кислородной маской с рисунком – ухмыляющийся рот, запрещенная сигарета в зубах. Я находился не в том состоянии, чтобы оценить юмор. А Верхний смотрел на меня так, словно был не прочь пошутить. Чистенький, благоухающий, причесанный волосок к волоску, в хорошем костюме и сияющих туфлях, он чувствовал себя здесь вполне комфортно. Более того, он был здесь хозяином. И выродки ему подчинялись.

Нелегко принять очевидное, если оно противоречит всему, что ты знал до этого. Или думал, что знал. Верхний, отдававший приказы выродкам в их же вонючей тюрьме, возможно, посреди дикой зоны, – это поражало сильнее, чем какая-нибудь говорящая собака. И вводило в ступор. На мгновение я решил, что продолжаю торчать. Возможно, дурь все еще действует, и меня тащит на «измене». Но потом боль снова растеклась по телу, будто оно было опутано разогревающейся проволокой. А это отрезвляет окончательно.

Верхний отлично понимал, насколько мне плохо. Он подошел вплотную, словно хотел показать, что не боится запачкаться. Или даже намекнуть, что я не так уж сильно виноват. Он долго и неотрывно пялился мне в глаза, пока я не начал моргать. От его непробиваемого превосходства меня еще сильнее лихорадило.

Потом он стянул маску. Улыбнулся мне. Зубы у него оказались не хуже, чем нарисованные. Наконец он сказал:

– Дайте ему воды.

Да! Воды. Он лучше меня знал, что мне нужно. Только после его слов я снова ощутил сжигавшую меня жажду.

Один из выродков принес полную миску воды, вполне возможно, дождевой. Я выхлебал ее, хотя Старшие предупреждали, что за пределами пограничной зоны все отравлено. Инфекция или изотопы – последнее, о чем мне следовало беспокоиться.

Когда я напился, Верхний заговорил тихо и вкрадчиво:

– Ты знаешь, где находится твоя сестра?

– Кто? – тупо переспросил я.

Верхний слегка приподнял голову. Характерное движение – похоже, кто-то что-то нашептывал ему в скрытый наушник. А может, он советовался с кем-то через нейрочип.

Мне хотелось заорать: «Я ничего не знаю! Отпустите меня!» Но что-то подсказывало, что истерика ничем не поможет и от допроса в любом случае не отделаться.

Верхний терпеливо объяснил:

– Варма. Твоя напарница. Девушка, с которой ты принимал украденный препарат.

Отрицать было бессмысленно – меня наверняка обыскали, – и все же я зачем-то сделал попытку:

– Мы ничего не принимали.

– Да ладно тебе. Я даже знаю, где ты его взял. Поэтому повторяю вопрос. Ты знаешь, где она находится?

– Нет. Я спал, когда она… пропала.

– Допустим. Перед сном ты принимал препарат?

– Нет.

– А она?

– Н-нет.

Верхний продолжал изменившимся голосом, тембр которого напоминал голос Мастера Церемонии во время прэйва:

– Наверное, ты думаешь, что сдашь свою напарницу, если скажешь правду. Это не так. Возможно, ты сильно поможешь ей… и себе. Лучше подумай об этом. И подумай вот еще о чем. После одной дозы ты сумел вернуться, но это было трудно, не так ли? Судя по всему, она приняла, как минимум, две.

Он слишком много от меня хотел. Я не мог связно соображать. В голове мелькали только какие-то мутные обрывки мыслей, а боль от них была, как от осколков стекла.

– Итак, она приняла двойную дозу, – уверенно сказал Верхний, – и ты не знаешь, где она теперь. Ты хотел бы это узнать?

Я кивнул. Конечно, хотел бы. Разве не для этого я сбежал из лагеря?

– Прекрасно. Я тоже. Открою тебе большой секрет. Никто не знает, где она. И раз уж ты влез в это, – он щелкнул длинными тонкими пальцами, – нам придется продолжать.

* * *

Меня отвели в сарай почище и посветлее. Пока мы шли от одной наружной двери до другой, я увидел пять-шесть строений посреди пустыря, окруженного лесом мертвых деревьев, поодаль стояли несколько грузовиков и вертолет. По-прежнему лил дождь, и мне захотелось под землю, в уютный сумрак шахты. Захотелось так сильно, что скрутило низ живота. И не такой уж потерей казалась эта дерьмовая жизнь, если не удастся вернуться на рудник.