Юрий Семендяев - Записки офицера… или семнадцать мгновений жизни.

Кабан кивнул и, пригнувшись, рванул вдоль забора. До моего слуха долетели команды Кабана, и через минут я увидел цепь из одиннадцати человек, устремившихся в обход церкви.

Боцман продолжал поливать окна домика из старенького АК. Патроны он не экономил, магазины менял быстро. Сколько же их у него? Не десяток же? Хотя, кто знает. Перекатившись к ближайшему могильному камню, коих тут было достаточно, мне удалось снять еще одного из обороняющихся. Убить не убил, но то, что стрелять он не сможет — факт. Очередь прошила правую кисть и выбила оружие.

— Боцамн, не поливай, стреляй думая, — выкрикнул я. Хотя с таким же успехом мог крикнуть это соседней могильной плите.

За церковью прогремели два взрыва. Крики, пару очередей из МП-5 и тишина. Что там происходит? Как же плохо без радиостанции, ой как плохо.

— Боцман, Боцман?

Тишина ответ. Очередной магазин меняет, наверное. Я метнулся к домику, на ходу выстреливая остатки обоймы в оконные проемы. Рухнул у крыльца. Сменил магазин…

В затылок уперся холодный металл. «Вот и все» — мелькнула мысль.

— Подполковник Юрковский? — поинтересовался владелец дула у моего затылка.

И что ему ответить? «Да» — получи пулю крыса. «Нет» — свинец в башке, так как им нужен именно Юрковский.

— Ну, я, — «семи смертям не бывать», подумав, ответил я.

Холод металла исчез, будто выдернули что-то из головы. Стало легче дышать. Я даже не предполагал, что так люблю жизнь и подыхать, в окружении радиоактивной болотной жижи, меня не прельщает.

— Капитан Кострюков, — представился призрак за моей спиной, — нас послали за Вами и этими.

Я увидел, как из здания выводят троих в зеленых комбезах. Руки в наручниках за спинами. Затем появились трое в армейских комбинезонах с хромированными чемоданами в руках.

Уже после душа и еды на базе я поинтересовался у Кострюкова, который временно расположился в моей комнате, о судьбе тех, с кем я пришел к церкви.

— Объекты ликвидированы, — бесстрастно ответил капитан, уплетая тарелку рагу.

Доесть ему не удалось, надеюсь, челюсть ему смогу поставить на место. Да и стоматология сейчас на высоте. Такие протезы, что хрен отличишь от настоящих. Возможно, я бы добил этого капитана, но появилась фигура Отца в дверном проеме, и экзекуцию пришлось отменить. А жаль, у меня была парочка интересных идей.

Справедливости ради, надо отметить, что на следующий день я вернулся на болота. Тела Кабана, Боцмана и Хмыря я похоронил лично. Там же, на кладбище возле церкви. То, что осталось от Слона — хоронить было бессмысленно.

Такие вот дела, а какое было время… пока не появился это рыбак на букву «м» — капитан Кострюков. Умом я понимал, что капитан всего лишь исполнитель, такая же пешка в чужой игре. Как я, как Кабан, как Стас, как Батый, как десятки и сотни других. Мы куклы, марионетки. Вот найти бы кукловода…

Подполковник СПВС «Выброс»

Юрковский Семен

— Ну и…где вас черти носят, — приближение бинокля не дало результатов. На территории железнодорожной станции было тихо. Ветер все также гонял обрывки бумаг, поднимал кучи песка и пыли, перемешивая и приправляя эту кашу жухлой осенней листвой.

Лежать на голых бетонных плитах — удовольствие сомнительное, но другого выбора нет. Роли в этой пьесе распределены заранее и менять их по ходу постановки, увы, нельзя. А жаль. С огромным удовольствием перебрался бы метров на тридцать правее. Крыша облюбованного мной сарая была усыпана листвой, прикрывавшей коврик из зеленоватого мха. Вот где королевское ложе, а не тут, на сером выщербленном бетоне, сработанном еще во времена великого Союза Советских Социалистических Республик.

— Всем внимание! — гарнитура принесла голов координатора. Кто он? Откуда? Не нашего ума дело. Отец дал задание, каждый получил свой пакет. Вскрыл, ознакомился и…вернул. Ага, сам обалдел. Да-да, именно вернул Отцу лично.

По данным этих пакетов, каждый сам себе подбирал экипировку, оружие, а вот позиция оговорена четко. Да и задача нашего подразделения: «Прикрытие», «Отсечение преследования», «Зачистка». Вот и сидим теперь каждый на своем месте и пялимся на унылый урбанистический пейзаж железнодорожной станции.

— Готовность ноль, — донесла гарнитура все тот же голос. Тут же из-за полуразрушенной кирпичной водонапорки выполз БТР. Замер. Покрутил башней стрелка. Двигатели взревели, и восьмиколесная машина двинулась дальше. За ней показался грузовик, темно-зеленый КрАЗ, покрытый брезентовым тентом. За ним еще один грузовик, замыкал колену УАЗ.