Мари Лу - Гений

Люди воодушевленно вопят, пока не понимают, что я замолчал. Они тоже стихают. Я подношу громкоговоритель ближе ко рту.

— Меня зовут Дэй. — Мой голос заполняет пространство. — Я боролся со всеми несправедливостями, против которых вы сегодня подняли свой голос. Я страдал от того же, от чего страдали и вы. Как и вы, я видел смерть друзей и близких от рук солдат Республики.

Гоню воспоминания, которые могут меня отвлечь, и приказываю себе: «Продолжай!»

— Я голодал, меня избивали, унижали. Меня мучили, оскорбляли, подавляли. Я жил вместе с вами в трущобах. Я рисковал ради вас жизнью. А вы рисковали жизнью ради меня. Мы рисковали жизнью ради нашей страны — не той страны, в которой живем сейчас, а той, в которой надеемся жить. Все вы вместе и каждый в отдельности — герои.

Несмотря на то что одни солдаты внизу скручивают и уводят протестантов, пока другие безуспешно пытаются отключить перемонтированные громкоговорители, ответом мне — многоголосый хор. Я понимаю, что Конгресс в панике. Они, как и всегда, боятся меня, и потому я говорю — рассказываю людям о том, что случилось с моей матерью и братом, о том, что случилось с Джун. Рассказываю о Патриотах, о попытке Сената убить Андена. Надеюсь, Рейзор слышит все это и кипит от бешенства. На протяжении всей речи толпа внимательно слушает меня.

— Вы мне верите? — кричу я.

Люди в один голос отвечают: «Да!» Море бунтарей и их оглушительный рев просто ошеломляют. Если бы мама была жива, если бы Джон и папа были здесь, улыбались бы они мне сейчас? Я делаю глубокий прерывистый вдох. «Заканчивай то, ради чего пришел сюда». Я смотрю на толпу, на молодого Президента. Собираюсь с силами. А потом произношу слова, о каких раньше и помыслить не мог:

— Граждане Республики, посмотрите на нашего врага. Наш враг — образ жизни Республики, законы и традиции, которые угнетают нас, правительство, которое вывело нас на площадь. Покойный Президент. Конгресс. — Я поднимаю руку и указываю на Андена. — Но новый Президент не враг вам!

Люди внизу затихают. Их глаза будто навечно прикованы ко мне.

— Вы думаете, Конгресс хочет положить конец Испытаниям? Или помочь вашим семьям? Наглая ложь.

Потом я показываю на Андена, впервые заставляя себя поверить в него:

— Новый Президент молод и честолюбив. И он не похож на отца. Он хочет сражаться за вас так же, как сражаюсь за вас я, но сначала нужно дать ему такую возможность. И если вы всей своей мощью поддержите его, возвысите его, он, в свою очередь, возвысит нас. Он изменит нашу жизнь, но это невозможно сделать сразу. Он способен построить страну, о которой мы все мечтаем. Я пришел сюда ради вас… и ради него. Вы верите мне? — Я почти кричу: — Граждане Республики, вы мне верите?

Молчание. Потом несколько человек начинают скандировать мое имя. Постепенно к ним присоединяются все новые голоса. Люди поднимают на меня глаза, воздевают руки, сжатые в кулаки, их вопли не смолкают, я чувствую перемену настроения.

— Тогда отдайте ваш голос Президенту, как это делаю я, и он отплатит вам сторицей!

Рев одобрения оглушает, в нем тонет всё и вся. Молодой Президент смотрит на меня, и я наконец понимаю, что Джун права. Я не хочу падения Республики. Я хочу перемен.

Прошло два дня. Или, если точнее, пятьдесят два часа и восемь минут с того времени, как Дэй поднялся на балкон Капитолийской башни и объявил о поддержке Президента. Стоит закрыть глаза, и я вижу его там: волосы светятся, как маяк в ночи, его сильные слова четко разносятся по городу и стране. Едва я засыпаю, как чувствую ожог прощального поцелуя на губах, снова вижу в его глазах огонь и страх. В тот день Дэя слышала вся Республика. Он наделил властью Андена, и Анден покорил страну. Всего за одну минуту.

Я второй день лежу в госпитале на окраинах Денвера. Второй день Дэя нет рядом. В палате неподалеку от моей Дэй проходит курс диагностики, имеющий целью проверить его здоровье и убедиться, что Колонии не имплантировали устройства слежения ему в голову. Он вот-вот встретится с братом. Приходит доктор проверить, как продвигается мое выздоровление, мы беседуем в далеко не приватной обстановке. Какая тут приватность — в каждом углу на потолке камеры наблюдения, мое изображение в прямом эфире транслируют на экраны. Республика опасается дать обществу даже малейший повод усомниться в том, что за мной и Дэем обеспечен надлежащий уход.

Монитор на стене показывает, что происходит в палате Дэя. Только на таких условиях я согласилась на несколько дней расстаться с Дэем. Мне все время хочется говорить с ним. И обычно, как только мне заканчивают делать рентгенограмму, снимают датчики, я беру микрофон.