Ник Харкуэй: Мир, который сгинул

Он нашел женщину из Бриджпорта, которая пролежала в коме двадцать лет. От нее не было никакого толку – ее мозг вообще не работал.

Затем привезли мальчишку из Белфистри, сломавшего себе шею. Катастрофа: его разум наплодил монстров, гурий и огромных слизняков. Они померцали, поревели и вновь исчезли; мозгами того мальчишки забрызгало все вокруг.

Потом Гумберт Пистл нашел старика из Пенджаба, заболевшего таинственной болезнью. Первые результаты были весьма многообещающими, затем у него пошла носом кровь, и он умер. Поиски продолжались; второй Бобби Шэнк никак не находился. Тогда Гумберт Пистл заглянул в свое сердце, прислушался к музыке и понял, как действовать. Надо сделать новых бобби шэнков. В конце концов, от этого зависит судьба человечества.

Поначалу он использовал бандитов. Их было много – простые люди, обозленные и одичавшие, паразитирующие на тех, кто еще держится, и живущие, подобно банде Рут Кемнер, в мрачных заброшенных зданиях, провонявших пытками, кровью и старым пивом. Таких нашлось пятнадцать. Одних он просто запирал, пока их ЭЭГ не становились похожи на ЭЭГ Бобби Шэнка; с другими делал нехорошее. Они жили не так долго, как Бобби, но все же работали. Медленно. Новые города росли быстрее, чем Гумберт Пистл наращивал темпы производства.

Тогда, собрав всех членов Общества Заводной Руки, он поехал в Хейердал-Пойнт и превратил его в Затонувшее Перепутье.

Он забрал всех местных жителей и сделал из них пятьсот бобби шэнков: пятьсот черных ящиков со шлангами по бокам. Они тоже работали недолго, однако на какое-то время их хватило. Потом Гумберт Пистл опустошил второй город, затем третий. Последним исчез Темплтон. Скоро придет очередь следующего. Вот как «Джоргмунд» спасает мир. Скармливает принцесс драконам.

Я говорю друзьям, что хочу это прекратить. Не знаю, как управлюсь без их помощи, но обязательно управлюсь, потому что мне не плевать на Гонзо, бея и тех неизвестно скольких бедолаг в ящиках. Пусть я монстр – это лишь значит, что я их прямая противоположность. Сидеть сложа руки я не намерен. Нет, нет, нет, нет, нет!

Рука болит – колочу ею по барной стойке. Не помню, чтобы задумывал такое. Опускаю глаза на пульсирующий кулак, затем поднимаю и гляжу на море лиц. Все молчат. Господи. Я свалял дурака. Теперь они решили, что я спятил. Простите, пожалуйста, я обмишурился по полной программе.

Ронни Чжан поднимает руку и с размаху опускает на стол. Пепельница подпрыгивает. Он бьет снова. Айк Термит подхватывает, к ним присоединяются Элизабет с Ли, затем Джим, Салли и Тобмори Трент, а Батист Вазиль трясет кулаком и кричит что-то по-французски. Меня окатывает океанская волна грома. Нет, они не презирают меня. Не смеются.

Они аплодируют.

Я все сделал правильно.

Сэмюэль П. лежит на животе слева от меня, я его чую. Запах на удивление приятный. Поскольку Сэм обложился листвой и притворяется деревцем, пахнет от него травой и землей с легкой примесью папоротника. За ними чувствуется басовая нота подмышек, которую я старательно игнорирую. Подобные запахи всегда содержат частички самой кожи, и мне не хочется думать о подмышках Сэмюэля П. в своих легких. Впрочем, каким бы вонючим он ни был, Сэм великолепен в таких делах – под «такими делами» я разумею профессиональную маскировку.

С другой стороны лежит Элизабет Сомс в костюме ниндзя – костюм не только помогает укрыться от лишних взглядов, но и вызовет некоторое замешательство, если нас поймают. Я тоже надел вражескую форму и приличные туфли. В крайнем случае притворимся, будто конвоируем заключенного, а потом устроим свалку. Элизабет Сомс отметила, что в «Звездных войнах» такой план провалился, и есть основание полагать, что в реальном мире, более взыскательном к коварным планам, тоже ничего хорошего не выйдет. Внося это предложение, Сэмюэль П. изо всех сил делал вид, будто не думал о «Звездных войнах». Хоть план «Б» никуда не годится, это наш последний и единственный план.

В остальном задумка неплохая, и если все получится как надо, о негодной части плана можно забыть. С другой стороны, едва ли все получится – у планов так не принято. Они меняются, принимают неожиданные обороты и мутируют, пока вы не кидаетесь в бой, очертя голову и надеясь, что противник не догадается о вашей напускной храбрости. Нельзя, чтобы стратегия держалась на единственном пути к победе: любое развитие событий должно привести к сравнительно приемлемому исходу. Если вы не самоубийца, конечно.