Сурен Цормудян - Последние пассажиры

– Что скажешь, Кенни? – вздохнув, спросила Родька у кролика. – Куда это он?

Кенни конечно молчал. Он всегда молчал, треклятый плюшевый ублюдок с ухом, которое скоро оторвется ко всем чертям.

– Молчишь, – покачала она головой, – Ну молчи, говнюк. Молчи.

Родька проводила взглядом удаляющегося Саныча. Посмотрела на дрыхнувшего скинхеда Шума расплющенного выпитым мартини. Прикрыла глаза и прислушалась к воющему в крохотных разбитых окнах ветру под потолком станции Рыбацкое, на крыше которой она находилась…

Как же, черт возьми, одиноко…

– Да что же ты молчишь сука! – вскрикнула вдруг она и стала с остервенением молотить кулаками по плюшевому кролику. Тот завалился на спину, устремив равнодушный пластмассовый взгляд в пасмурное небо. Родька вскочила и пнула его ногой со всей силы. Кролик заскользил по влажной от утренней мороси крыше и полетел вниз. Девочка подбежала к краю крыши и посмотрела на жалко валяющегося в больном и скупом на листья кустарнике оранжевого зайца. Зря, наверное, так? Она смотрела вниз, не зная, что ей теперь чувствовать, жалость или равнодушие…

– О боже мой, они убили Кенни, – вздохнула она пожав плечами. Затем, после недолгой паузы добавила, – Сволочи…

Родька прошла по крыше, взглянула на Шума. Тот храпел и причмокивал. Она поморщилась и завязала ему между собой белые и грязные шнурки его тяжелых черных ботинок. Затем усмехнулась и направилась к лестнице ведущей вниз. На землю, по которой три года назад прокатилась мировая ядерная война…

Сегодня удобный день. Все спят днем. В дозоре Шум. Этот идиот тоже спит. Хоть он и в дозоре. Кто заметит, что он ушел? Да никто. Ну а если и заметят. Кому, какое дело? Я что, тупо пойти погулять не могу? Да, днем опаснее чем ночью… Но черт возьми на этой окраине давно они никого не встречали кроме одиноких одичавших собак. От одинокой псины можно отбиться.

Осторожно, чтобы не хрустели под ногами мусор, Клим поднимался по ступенькам в уже знакомый универсам, что на Прибрежной улице. Вот он в зале, где они ночью доставали консервы. Вот покосившаяся картина с красивой и счастливой девицей. Так… А вот там и парфюмерный отдел. То, что нужно…

Щербатый вышел из большого деревянного ящика, в котором жил. Он постоял не платформе, растирая холодные руки и глядя на баррикады, которыми был закупорен тоннель, ведущий дальше на север. В подземные недра города. Станция бала огорожена стенами из ящиков, мешков, тюков и набитых барахлом коробок с двух сторон, чтобы ограничить доступ всему живому и холоду заодно. Но вот выбитые окна под потолком пора заколачивать. Лето и тепло никак не хотят наступать. Щербатый подобрал несколько нарубленных и проверенных дозиметром моряка досок от какого-то сарая (дрова из деревьев были опасны) и вернулся в свою конуру. Подкинул щепок в буржуйку, чья труба уходила далеко на улицу, стелясь в кустах. Снова лег на свой топчан и вернулся к чтению. Это была какая-то толстая книга без обложки и видимо уйма страниц отсутствовала. Сюжет был чертовски удручающим, особенно в нынешнее время. Какие-то выжившие после ядерной войны кексы за каким-то хреном перлись через всю замерзшую в ядерной зиме Россию на восток в сторону Америки и увязли где-то на Урале, столкнувшись с отвратительными и неправдоподобными мутантами. Вообще, его эта книга бесила. Бесило то, что она про ядерную войну. Бесила бравада главных героев и тупость, и нытье самого главного и молодого персонажа. Бесило то, что не было начальных страниц, и он вообще не мог понять сюжет. Но отчего-то оторваться от чтения не мог… И читал и читал, проклиная про себя безвестного и явно нездорового на голову автора этой писанины…

Моряк посмотрел на оставленную им некоторое время назад метку на стене тоннеля. Вода так и не спадала. Там где метро было глубоко под землей, все было затоплено. И угораздило же первого императора построить город на таком плывучем грунте. Впрочем, тогда он про метро явно не думал.

Моряк посветил фонарем на схему. Он где-то в районе Обуховской станции. Собственно это сама станция и есть. И он тут уже был, конечно, если оставил метки. Платформа еще сухая. А вот пути уже давно под водой. Он тут был и не раз. А вот дальше… Надо дальше. Но вода… Дозиметр показал, что она фонит. Не смертельно. Но лезть в нее нежелательно. Правда есть у него кое-что припрятанное здесь. И Моряк стал разгребать завалы мусора, и тлена, которого было полно на станции после того бардака, который творился три года назад. В большой непромокаемой сумке был специальный водолазный костюм. Не для простых дайверов, любителей половить креветок и отколупывать кораллы в теплых экваториальных водах. Этот костюм был для тех, кто выполнял важные миссии в ледяных водах севера. Он предохранял от холода и хорошо изолировал от враждебной внешней среды. И в баллонах был еще воздух. Но мало. Надо дойти до пожарной станции, что за Славянкой. Там должен быть компрессор. Только вот как он будет работать без электричества, чтобы набить баллоны сжатым воздухом? Возможно, там есть дизель-генератор…