Михаил Ахманов - Океаны Айдена

— Сколь велик этот кровопийца? — поинтересовался он.

— Не очень-то велик, — Кейн отмерил руками около половины метра, — но в Ханде его боятся больше гнева Шебрет. Он усыпляет человека, сосет кровь, а вместо нее пускает в жилы отраву. Так что путники умирают в страшных судорогах.

— Это кто тебе рассказал?

— Один купец в гавани. Он торгует снадобьями и бальзамами и обещал продать мне зелье, что отгоняет вампира.

— А про морских чудовищ рассказывал тот же купец?

Бар Кейн кивнул:

— Тот. На редкость разговорчивый человек попался.

— Хм-м… А я думаю, что он тебя пугал, — Одинцов усмехнулся. — Или решил подшутить над тобой, почтенный.

— Подшутить? Ты так полагаешь? — Бар Кейн насупился. — Тогда я с мерзавца шкуру спущу!

— Спусти. Никто не смеет издеваться над имперским нобилем!

— А если окажется, что он не врал? — Чаша лазутчика опустела, и он потянулся к кувшину. — Если все эти россказни верны, то какую дорогу лучше выбрать? С морскими чудищами или с вампирами? Посоветуй, достойный!

Бар Кейн уставился на Одинцова налитыми кровью глазами — видно, хмельное ударило ему в голову. Хор с Поуном дружно сосали пиво.

— Не важно, какую ты выберешь дорогу, — сказал Одинцов. — Важно другое: отправляясь в путь, рассчитайся со всеми долгами. Тогда, если попадешь в царство светлого Айдена, будешь чист перед богом.

— Не понимаю, о чем ты толкуешь, бар Ригон! Путь наш начался не сегодня и не здесь, а в Тагре. Там и полагалось рассчитаться с долгами.

— Но по дороге в Ханд успели накопиться новые, — возразил Одинцов, чувствуя, как бушует в жилах вино. Он отодвинул чашу и мрачно уставился на Хора, потом ткнул в него пальцем. — Ты! Ты, ублюдок! Ты зачем убил моего слугу?

Над столом повисло мрачное молчание. Хор и Поун схватились за клинки, а бар Кейн, вроде бы протрезвев, буркнул:

— Какие тому доказательства? Теперь ты ищешь ссоры, бар Ригон? Ну, так знай, есть у меня приказ достопочтенного бар Савалта! Если будешь дерзить и бунтовать, я по его повелению наложу на тебя кандалы, и поплывешь ты в Айден закованным в железо.

— Закованным в железо?! — прорычал Одинцов. — Так тебе велено бар Савалтом, подлой тварью? Мало ему замученного Асруда, он хочет всех Ригонов под корень извести? Ну, в одном ошибся негодяй: на всякое железо найдется острая сталь!

Навалившись на стол, он опрокинул его, но Хор и Поун оказались быстрее — оба успели вскочить, отшвырнули лавку и стояли с обнаженными мечами. Одинцов прыгнул к двери, успев по дороге ткнуть бар Кейна в бок кулаком. Он перекрыл выход во двор, и было похоже, что экспедиция на Калитан закончится в этом зале, среди разбросанной посуды и луж вина и пива.

Лазутчик поднялся, растирая ребра.

— Ну, молодой Ригон, — зловеще процедил он, — плыть тебе в Тагру в железе… Конечно, ты умелый боец, но мы трое — не шайка голозадых ксамитов!

Его клинок с лязгом покинул ножны.

— Хор, Поун! — Бар Кейн скосил глаз на подчиненных, одновременно наблюдая за Одинцовым. — До смерти не бить! Сечь по ногам! Потом — плашмя по голове!

Они надвигались на Одинцова с трех сторон, и тот шагнул навстречу, чтобы выиграть пространство для маневра. Зал был невелик, челем тут не помашешь, но для меча и кинжала места хватит. Хора он убьет — это Одинцов знал точно. Не такая уж шишка этот Хор, чтобы бар Савалт из-за него разгневался… Что до Поуна и Кейна, то их он пощадит. Возможно, пощадит… если бросят оружие… А сейчас надо рубануть Хора. Как следует рубануть, от души!

— Эй, следите за его клинком! — предупредил своих бар Кейн, с опаской поглядывая на длинное лезвие меча.

— Сейчас ты познакомишься с ним поближе, — пробормотал Одинцов и размахнулся.

Он едва сумел сдержать удар, отступив на шаг и задохнувшись от изумления, ибо клинки его противников вдруг глухо звякнули о пол, а сами они застыли, словно каменные статуи.

— Не надо их убивать, Эльс, — раздался за его спиной женский голос, говоривший на ратонском. Он стремительно повернулся к двери.

Азаста Риэг, пожилая, но бодрая дама, была эмиссаром Ратона в Ханде. В этом городе купцов, мореходов и лесорубов она занимала высокое положение, являясь главой храма Ири — так называли здесь Ирассу, богиню удачи и судьбы. Под властью Азасты были жрецы и жрицы, послушники, челядь и собственная стража — сотни четыре народа, жившего и кормившегося при храме. Это святилище напоминало не церковь или собор, а процветающий монастырь, ибо кроме молитвенных залов тут имелись госпиталь, библиотека, храмовая школа, поварни и трапезные, конюшни и мастерские, жилые покои и просторные дворы. Все это было обнесено пятиметровой стеной, над которой возвышались две высокие башни: в северной обитала Ири, в южной — Азаста Риэг, верховная жрица. Она толковала волю богини, и ее советы были мудры, а пророчества всегда сбывались. Не удивительно! Ибо Азаста Риэг обладала ментальным даром, столь же редким в этом мире, как и на Земле.