Чак Вендинг - Последствия

Теммин встает. На лице его недоверчивая язвительная усмешка.

– Покидать Акиву? В каком смысле?

– Теммин, – Норра крепче сжимает его руку, – я ведь именно за этим сюда и прилетела – чтобы тебя забрать. Нам нужно улетать отсюда.

– Улететь? Ни за что. Здесь моя жизнь. Здесь моя лавка. Здесь мой дом. Ты с ума сошла, если решила, будто я готов все бросить.

– Послушай. Тут что-то намечается. Империя повержена, но не уничтожена. Город кишит штурмовиками. Им-перцы уже здесь. Они установили блокаду и отключили связь.

Теммин хмурится. Он что, об этом не знал? Вероятно, как и большинство жителей Мирры – хотя рано или поздно они все равно догадаются.

– Не важно. Я веду дела кое с кем из имперцев, про-даю им товар. И мне плевать, что тут творится. А ты лети и спасай своего… друга. Веджи, или как его там.

– Веджа.

– Как скажешь.

– Нет, – отвечает Норра. – Я услышала твои слова, Теммин. Я делаю свой выбор, и этот выбор – ты. Ты для меня главное. Я тебя забираю.

– Нет, я остаюсь. А ты можешь лететь, если хочешь. Буду заниматься тем же, чем и раньше, – прекрасно выживать без твоего участия.

Она прикусывает губу, пытаясь удержаться от слов, готовых сорваться с языка. Теммин всегда был упрям и своеволен, но теперь он полностью неуправляем. Он проталкивается мимо нее, направляясь через потайную дверь обратно в подвал.

– Теммин, подожди…

– Мне нужно вынести свое добро в катакомбы. Спрятать его от Сурата. Рад был увидеться, мам. Можешь идти.

Он шагает к двери, но Норра хватает его за руку. Обернувшись, он видит, что у нее в пальцах, и рот его протестующе раскрывается…

Норра вонзает в шею сына наполовину сломанный шприц, который она похитила у дроида-дознавателя. Поршень даже не нужно нажимать до конца – веки Теммина начинают трепетать, словно крылья бабочки.

Он теряет сознание, и Норра подхватывает его.

– Прости, сынок, – говорит она.

А затем тащит его вверх по лестнице.

Когда входит адмирал Рей Слоун, ее окружает толпа. Несмотря на размеры просторного зала с высоким куполообразным потолком, в центре которого стоит массивный стол из какого-то старого дерева, инкрустированный зеркальным стеклом, она внезапно ощущает приступ клаустрофобии. Словно большое помещение – лишь иллюзия, а на самом деле оно намного меньше. Но Рей даже не подает виду.

Все хотят знать, что произошло, но, когда это желание недвусмысленно высказывает мофф Пандион, все замолкают.

Она делает для себя мысленную пометку. Может, это и не столь удивительно – и все же…

– Прошу, скажите, наконец, что это был за звук? – спрашивает он, делая шаг вперед и вставая с ней почти нос к носу, отчего ей становится неуютно.

– Вы про бластерные пушки?

– Нет. – Он закатывает глаза. – Я про щебет птиц, лай собак и мелодию, которую вы насвистывали, когда вошли. – Каким-то образом ему удается одновременно улыбаться и хмуриться. – Да, я про звук бластерных пушек. Что это было?

– Бунтарь, – отвечает она.

– Повстанец? – переспрашивает бывший советник Палпатина Юп Ташу. Лицо его искажено ужасом. – Здесь?

– Нет, – лжет Слоун. Похоже, лгать на этом собрании ей придется еще не раз. – Вовсе нет. Кто-то из местных. Как вы прекрасно знаете… – Она внезапно замолкает. – Может, присядем и насладимся угощением, которое приготовил для нас сатрап Дирус?

На ее предложение отвечают неохотными кивками и ворчанием. Рей идет вместе со всеми, коротко приветствуя остальных присутствующих – Джилию Шейл, Арсина Крассуса, сатрапа и его подобострастно кланяющихся советников.

По залу ходят слуги с неглубокими деревянными мисками, предлагая их участникам собрания. Рей незнакома здешняя еда – маленькие извивающиеся существа с черными щупальцами, клецки с запахом сливы, усыпанные семечками шарики, от которых пахнет как от ее сапог после долгого дня на ногах. Юп Ташу весьма разборчив. Крассус жадно ест все подряд. Джилия поставила перед собой небольшую тарелку еды, но, похоже, не решается к ней притронуться. Пандион, как и следовало ожидать, отказывается.

– Как вы прекрасно знаете, – продолжает она, занимая место во главе стола – стоя, не сидя, – повстанцы начали распространять пропагандистские голозаписи. В ряде случаев они в буквальном смысле похитили несколько наших дроидов-разведчиков и, перепрограммировав их, сеют свою ложь.

– Это и в самом деле ложь? – достаточно громко, чтобы слышали все, спрашивает Шейл. – Или мы просто обманываем сами себя?