Чак Вендинг - Последствия

– Спасибо, я подумаю.

– Так как тебя сюда занесло? – не отстает от посетителя бармен.

– Меня вовсе не «занесло».

– Ты не местный. Тебя сюда не занесло. И как же ты оказался в баре Эргеля?

– Это ты – Эргель?

– Это я.

– Что ж, Эргель, я просто сюда прилетел.

– Прилетел? По собственной воле, и все такое?

– По собственной воле, и все такое.

Эргель таращится на него секунд десять, а потом громогласно хохочет, тряся щеками и животом.

– Галактика большая, парень. Она распахнута во всю ширь, словно клыкастая пасть нексу. Звезд бесчисленное множество, а планеты, хоть их и конечное число, не посчитаешь по пальцам даже сотни рук. И из всех планет, форпостов, станций и космических кораблей… – он снова смеется, – ты выбрал эту?

– Да, – кивает Корвин.

– Почему? Мне просто интересно, что может заставить пойти на такое.

– Матин вис-вис то хва-син, – говорит утутма.

– Заткнись, Газвин, – ворчит Эргель. – Дай ты ему закончить. – Он снова поворачивается к Корвину. – Не обращай внимания на этого черепоголового. Мне просто интересно.

Корвин несколько раз моргает, и каждый раз перед ним предстает случившееся тогда в его родном селении Мэборн на планете Мордал.

Посреди улицы лежит его маленькая дочь.

Грудь ее то вздымается, то опадает.

На одном краю селения окопались имперцы. На другом – повстанцы.

Корвин прячется в стороне за ящиками с провизией, вместе со своей женой Линнтой. Внезапно она вскакивает и бежит к девочке, и он тут же со всех ног с криком бросается за ней, пытаясь схватить за руку…

Выстрелы из лазеров. С обеих сторон.

Линнта падает, закинув назад голову.

Корвин прыгает к ней…

Выстрел в бок пронзает его насквозь. Он слышит шипение собственной плоти, чувствует, как по всему телу распространяется ударная волна, словно от взорвавшейся под водой бомбы.

А потом он теряет сознание.

Когда несколько недель спустя он приходит в себя в бакта-камере на вездеходе в окрестностях города, его семьи нет в живых, их уже похоронили. Ни одна из сторон не победила в схватке, и обе улетели по домам зализывать раны.

– Война, – говорит Корвин. – Я устал от войны.

– Ты не похож на имперца. Повстанец?

– Нет, и не повстанец. Просто парень, который хочет спокойно жить со своей семьей.

– Ты привез с собой семью?

Да, – отвечает Корвин, но не объясняет, что привез их лишь в своем сердце и на спрятанном в ботинке изображении. – Я хотел забрать их как можно дальше от войны. Туда, где она никогда нас не найдет. На самую далекую планету, какую я только смогу отыскать на звездной карте.

– Что ж, ты нашел ее, дружище. Дальше тебе уж точно не забраться. И войне нечего делать на этой каменной глыбе.

– Обещаешь?

– Если война придет сюда, я куплю тебе столько «Наповала», сколько захочешь.

– Договорились.

– Тут гиблое место, сам знаешь.

– Знаю.

Корвина это вполне устраивает – гиблое, мертвое место для того, кто уже умер при жизни.

Неожиданно тьма исчезает, и ее сменяет свет.

Норра вскрикивает, ощущая, как вибрирует и горит ее тело, словно охваченное невидимым пламенем. Что-то липнет к ее рукам, забивает нос и рот, и она пытается от этого избавиться, задыхаясь и кашляя. Внезапно кто-то оказывается рядом, удерживая ее за руки. «Отпусти меня», – хочет сказать она, но изо рта вырывается лишь булькающий хрип.

– Тихо, мама, – слышит она. – Тихо. Все хорошо. Все хорошо.

Теммин. Во имя всех богов и всех звезд – это ее сын. Он обнимает ее, и Норра обнимает его в ответ.

Теперь она понимает, что находится в белом помещении. За окном – голубое небо. Рядом стоит медицинский дроид, готовый вмешаться.

Теммин целует ее в щеку, и она целует его в лоб потрескавшимися губами.

Норра плачет.

Несколько дней спустя, после того как к ней вернулась способность говорить, она сидит в комнате отдыха медицинского центра в Ханне. За окном виднеется город, а за ним – открытые всем ветрам луга. Чандрила – мирная планета, давно не знавшая войны, и Норре она кажется артефактом из другого времени, воспоминанием из другой эпохи.

Вместе с ней еще двое – адмирал Акбар и капитан Ведж Антиллес.

Последний выглядит лучше Норры, хотя, возможно, ненамного. Пока он ходит с тростью, но уверяет, что скоро сможет обходиться без нее.

Что касается Акбара, то тот просто выглядит усталым.

Но он тоже рад ее видеть.